- Есть такая профессия, - свободный детектив? - спросил я.
- В мире столько профессий, что о многих вы и не слышали, - без улыбки, поблескивая серым защитным взглядом, ответил Ламус, - Не задавайте лишних вопросов. Все узнаете в свое время. А я вам пригожусь. Не сомневайтесь.
- И ты знаешь, кто мы? И откуда?
Я продолжил опрос, но мое "ты" свидетельствовало: услуг свободного детектива я не отвергаю.
- Знаю. Источник информации выдать не могу. Тарантул тотчас лишит меня лицензии.
Я согласно кивнул.
- А теперь не лишний вопрос. У тебя имеется алгоритм преодоления границ?
- Границ? Нету границ, капитан. Ни государственных, ни межцеховых. Есть контрольные пункты, службы охраны, безопасности и много чего еще.
- Можно ли выйти из зоны влияния Тарантула? И, - очень важно, - войти в его информационное пространство независимо от него?
- Второе - нет! А первое - увидим...
Я удовлетворился ответами и открыл коробку. Снял с тумбочки рядом с окном вазу с декоративными сухими цветами, поставил туда миниАрету. Обезьянки заверещали радостно, приветствуя меня благодарными жестами. Я понял, что мне их не хватало.
Ламус наблюдал за нашими эмоциями с интересом. Илона присоединилась к родственнице, занявшейся примыкающим к дому садом-огородом. Сибрус в очередной раз, держа в руках нераскрытый томик Навои, переключился внутрь себя. Заработал телеприемник, впервые с момента нашего прибытия в Мемфис. Экран небольшой, приятно прямоугольный. Началась передача региональной телесети, предварённая картинкой: лодка на реке, впадающей в Солнце. Я узнал эмблему Иалу - затомиса метакультуры Египта. Кто-то на телевидении решил, что народ ничего не знает о месте, в котором живет и энергично просвещал:
- Совершенно затмившая Атлантиду своими масштабами и величавостью, древнеегипетская культура создала огромный синклит и ослепительный затомис. Однако демоническим силам удалось одержать серьезную победу в четырнадцатом веке до нашей эры, когда через великого родомысла и пророка Эхнатона Провиденциальные Силы сделали первый в мировой истории шаг к озарению народных сознаний реальностью Единого Бога. Если бы реформа Эхнатона удалась, миссия Христа была осуществлена на несколько веков раньше, и не на Иордане, а в долине Нила.
Египетская вера в Небесный Нил имела под собой высшую действительность. Текущая через Иару, мифическую страну Блаженных, то есть затомис, река многослойна; и стихиаль земного Нила, и Соборная Идеальная Душа египетского народа...
Я удивился тому, чего не замечал раньше. Как им удается кормить народы множество лет этой окрошкой? Ведь всё в одной куче: и вера в Единого Бога, и в какие-то Провиденциальные Силы, и... И как ведь врут без зазрения. Первый шаг, видите ли... И что они могут знать об Атлантиде? Мало им мумий и скелетов! Надо же, земля генеральной репетиции христианской революции! Просто цезари Рима оказались хитрее фараонов Египта. Но участь оказалась одна, - оба народа исчезли, оставив свои языки мертвыми. Вот только вопрос: почему императоры Рима не строили пирамид? Потому что унаследовали египетские?
И, подчиняясь внутреннему импульсу, я выложил перед Ламусом фотографии с тенью "Шестого". Пока детектив смотрел, я объяснял ему суть проблемы. Думал он недолго. И предложил:
- А вы пробовали пропустить их через Тарантула? С конкретным запросом? Так давайте. Они все равно у него есть, и рано-поздно он доберется...
- Можно, - неуверенно сказал я, - А как?
Он посмотрел на меня, как курсант-выпускник Космоколледжа на абитуриента-аграрника, и сказал, обращаясь в пространство:
- Заказ Тарантулу от присутствующих здесь. Записи Ареты. Тень "Шестого" - реальность или иллюзия?
Ждать не пришлось. Сменившие ликбез по истории региональные новости прервались и телеприемник воспроизвел мои снимки. Невидимый комментатор сказал:
- В плаванье ушли шестеро. Вернулись семеро. Тень реальна. Зеленый оттенок объяснить не могу, недостаточно данных о "Шестом".
Я открыл рот и сидел так, пока Ламус не хлопнул ладонями.
- Но обезьянок пять! Ты считал? - спросил я детектива.
- А они тут к чему? - не понял он.
Пришлось рассказать историю миниАреты, коснуться некоторых моментов "спасения" Илоны... Я говорил и думал: отчего же я такой разговорчивый с дядей, которого вижу первый день? А слушать он умел. Как и соображать.