До противоположного берега всего метров пятьдесят. А там тайга темно-зеленая, дремучая. Елочки в основном, высотой в храм будущий. Живая тайга, не заколдованная.
Перемещение понравилось всем. Особенно Илоне. Глаза ее сияли от удовольствия, и я постарался забыть ее недавний агуаровский взгляд. Вновь воскресла надежда, - пройдет немного дней и станет она прежней: легкой, открытой, настоящей.
Мы с трудом отошли от берега на километр, пробираясь через завалы, раздвигая могучие ветви, обходя болотца. Заросшее разнотравьем маленькое озерцо окружали задрапированные серо-сизым мхом камни. Тут мы и остановились. С неба лился колеблющийся лимонно-желтый свет, превращая зеленоватый полусумрак кругом в волшебную многослойную картину очень великого художника. Пахло смолой, родниковой свежестью, разнотравием.
Ламус отдышался, присел на округлый сизый валун.
- В одной древней книге я читал... Творец миров каждому роднику, цветочку, каждой горе, речке назначил по два сторожа-хранителя. Один - темный дух, несущий искушение и зло. Другой - светлый, зовущий к добру, всегда готовый помочь. Ты, капитан, держишь связь со светлыми духами.
Я догадался, откуда он берет книги для чемодана. У Хранителей. Они ему доверяют. И работает он на них, и ни на кого больше. И вовсе Ламус не серая мышка. А самая настоящая кошка. Кот.
Насыщенные солнцем цветовые волны колышутся внутри лесного колодца, отграниченного небом и его отражением. А люди, которых я знал не совсем уж плохо, открываются по-разному ежемгновенно. На такое можно смотреть днями, не уставая.
Сквозь тело Кертиса проступил рисунок незнакомых созвездий, а за ними рождались и взрывались неведомые солнца. Понятно, - ведь Кертис пропитан Пустотой чуть меньше, чем я.
Ламус из бледного и неприметного сыщика-филера становился то изящным тонким красавцем эльфом, то могучим напружиненным воином.
Только вот Илона менялась лишь внешне, отражая переменчивую палитру неведомого мастера. Волшебство не проникало в нее. Или в ней другая Пустота, не наша с Кертисом? А та, которая вместила в себя Агуару и пропитала его?
- Что теперь, капитан? - спросил Ламус, - С чего продолжим?
Детектив определил меня на место Сибруса. И правильно, больше некому. И выглядит он сейчас крайне авторитетно: правая рука на бедре, левая вытянута вперед, глаза лучатся теплой синевой, плащ ниспадает светло-зеленой рассветной волной... Дух моря, и только. Кто с таким не согласится?
- Продолжим с освобождения Сибруса, - сказал я, - Отдохните пока. А я вызову духа из прошлого. Он поможет нам.
Решение созрело вдруг, а таким решениям я доверил. Дух, метапрообраз, - неважно, как его называть. На том берегу озера Кертис обнаружил куст лесного ореха и пошел за урожаем. Я прошептал нужное имя.
Дмитрий Карамазов явился без промедления. Свежий, румяный, в гусарском мундире, новых сапогах и торчащей из кармана фляжкой.
- Здравия тебе, брат! - приветствовал он меня, и крепко прижал к цветной военной груди. От усов пахло уже не сапогами, а трезвым пшеничным полем. На месте картуза высокий кивер.
- И тебе, брат! - ответил я, - Спасибо, что пришел. Нам понадобится твоя помощь. Ты как?
Он оглядел всех, пригладил пальцами усы, склонил голову, представился:
- Поручик Карамазов. Рад служить честной компании. Друзья моего брата - мои друзья.
Я в деталях обрисовал ему ситуацию и предложил заменить арестованного Сибруса на любой метапрообраз, придав ему соответствующий облик.
- Получится? - спросил я Дмитрия.
Он думал недолго. И твердо заверил:
- Всенепременно! Нам поможет Иван. Брат мой кровный.
- А с Иваном как? - озаботился подошедший Кертис, - После всего?
Карамазов рассмеялся, прокурено-хрипло, совсем невесело.
- Не волнуйтесь напрасно. С такими, как мы, в этом мире ничего дурного произойти не может.
Иван материализовался из мягкого отсвета, отображенного темно-коричневой чешуей ближайшей ели. Выглядел он скромнее Дмитрия: черный сюртук, шляпа в руке, сдержанное спокойствие. Знание обстановки он принес с собой.
Пожав руки Дмитрию и мне, кивком поприветствовав остальных, он сказал:
- Отчего же? Надо так надо! Сделаем.
И, не тратя времени на объяснения, он уверенным шагом направился к реке, в сторону храма. Дмитрий коротко обрисовал замысел: Иван принимает образ строителя, находит Сибруса, ему передает "строительную оболочку", сам превращается в подобие Сибруса. А Сибрус, которого я буду ожидать на берегу ниже течением, совершенно спокойно покинет территорию храма.