- Здесь пока самое необходимое, - пояснил Сибрус, - В ближайшее время хочу загрузить хранилища. Они под домом. Тогда мы будем совсем независимы. Этот дом на абордаж не взять.
Разборку посылки мы закончили в сумерки. Попутно Сибрус с Илоной устраивали ужин. К завершению операции я успел и проголодаться, и устать. Совсем не как Ахиллес.
Стол накрыли так, что позавидовал бы сам мастер праздничных экспромтов Дмитрий Карамазов. Одна посуда чего стоила! Медные чаши, тарелки; хрустальные граненые стаканы, громадный графин с притертой пробкой. А в графине - вино, приготовленное неизвестно сколько лет назад. Ведь виноград из прошлого бытия, хронологии не поддается.
Тишина нарушалась лишь звяканьем, постукиванием, хмыканьем. Даже Ламус молчал. Вместо электричества - многорожковый медный подсвечник на середине стола. Воск приятно плавился, фитили медленно обугливались, распространяя запах свежей хвои. По-моему, ужин более чем удался. Кто бы ни сидел за таким столом, - землянин, инопланетянин, свой или чужой, друг или враг, - он мог думать только хорошо и мирно.
Илона взяла на себя уборку стола, и я проводил Сибруса в его спальню. В которой теперь всегда не будет хватать ее. Он сделал три шага и остановился. Большая низкая кровать, два пустых столика у изголовья, передвижные шкафы для одежды... Голубые и розовые тона. Под потолком скромная люстра, позволяющая менять цвет освещения. Я смотрел на серебро его головы и думал, каково ему вернуться сюда одному после стольких лет...
Сибрус повернулся, поймал мой взгляд и грустно улыбнулся.
- Мне положено. По возрасту. И по всему остальному. А вот тебе... Рядом с тобой давно не было зеркала. Земного, простого. Посмотри на себя.
Он указал рукой на стену рядом с дверью. Зеркало в рост, в простой деревянной раме. Одно-единственное на весь дом. Похоже, мама не любила зеркал. Я остановился перед ним и поразился: моя прическа по цвету ничем не отличалась от отцовской. Как же ему было смотреть на меня? И считать себя виновным в моей ранней седине и, возможно, во всех прочих проблемах.
- Вот так, - сказал он тихо, - Не беспокойся, иди к себе. Я справлюсь. И надо одному побыть...
- До утра, - сказал я.
- До утра, - повторил он.
Мне приснился Тарантул. Обезличенный и неуловимый, как зеленая тень на Арете, он стоял рядом и я слышал его нечеловеческое дыхание.
- Настоящее, капитан Алекс, - это физико-химическая реакция. В месте слияния прошлого с будущим. В точке контакта двух бесконечных электродов. Они искрят, горят, плавятся. С них каплет раскаленное естество бытия. Из капель собирается то, что ты называешь "жизнь". Но что это такое? Неразрешимый для меня вопрос. А для тебя?
Я поднялся, сел на кровати.
- Я спать хочу, паук. Какие-такие бесконечности? Бесконечность одна. А мы ползем по ней, и ничего не видим. Потому что больше ничего нет.
Тарантул озадачился, даже дышать перестал. И что взять с неживого ископаемого?
- Образно, капитан. Но как-то туманно. Некорректно. Ползем... И ничего нет? Куда и как ползти, если ничего нет?
- Да, это не жизнь, - согласился я с ним, - Так себе, отбывание номера.
- Я пошел на крайность и разбудил тебя не просто так. Ты, капитан Алекс, загадочен мне. И не только мне. Жди Аватару. Он привязался к тебе. Может, это любовь? Вы говорите "любовь". Вы пишете "любовь". Но что есть любовь, объяснить не можете. А как мне понять необъясненное и необъяснимое?
Тарантул сжал всю свою теневую суть и сделал из нее куклу. Маленькая девочка, величиной в ладонь, стояла перед кроватью на досках пола и грозила мне пальчиком. Миниатюрная Илона в египетском наряде.
Я окончательно проснулся и открыл глаза. На кровати сидела Илона и смотрела на меня. Смотрела холодными сканирующими объективами. В объективах Илоны клубилась бесконечность. Две бесконечности. Я резко встал и, натягивая на ходу легкий сибрусовский халат, направился в ванну.
Проснулся я последним, в гостиной пахло завтраком. Сибрус сидел во главе стола и ждал.
--Где Илона? - спросил он, - Пора уж...
- Аватара Патриарха грозится навестить нас, - вместо ответа сообщил я.
Солнце поднималось вчерашнее, но мне было хмуро. Тарантул с застывшей Илоной, любовь Аватары... Слишком уж...
- В таком случае объявляю выходной. Каждый занимается чем пожелает. Стратегию уточним после встречи.
И, не ожидая Илоны, он принялся сам разливать чай по полупрозрачным звенящим чашечкам. Кертис поднял свою, исходящую золотым паром, и вздохнул: