— Совсем сдурел? — возмутился Драко, успевший прийти в себя, но булавку зачем-то взял и даже покрутил в руке, примеряясь. Рядом с Поттером логика и здравый смысл всегда отказывали напрочь. Особенно после такого.
— Да ладно, давай обратно. Я же знаю, что тебе слабо, — великодушно разрешил Поттер, и Драко, возмутившись до глубины души, тут же назло ему ткнул себя в палец.
— Вот, смотри, убедился? — он торжествующе сунул Поттеру под нос рубиновую каплю, стараясь не морщиться от боли.
— О, погоди, а у меня… — Поттер, выхватив булавку из его руки, тут же уколол собственную подушечку и поднес бордовую каплю к пальцу Драко поближе, снова сравнивая. — У меня темнее, — горделиво объявил он, словно выиграл в каком-то дурацком соревновании, и не успел Драко толком возмутиться, неожиданно плотно соединил их пальцы, смешивая красные капли.
— Поттер! Что ты делаешь? — Драко растерянно попытался выдернуть руку, но Гарри перехватил ее за запястье.
— Подожди. Так нужно, — неожиданно серьезно ответил он.
Драко, чувствуя невольное возбуждение от этого странного ритуала, как будто он внезапно ворвался к Поттеру в глубоко личное, замолчал, а тот, прошептав над их руками что-то неразборчивое, осторожно разъединил пальцы.
Серебристая ниточка магии протянулась от одной ранки к другой.
— Поттер, да какого черта…
— Тише! Так надо, — настойчиво повторил тот и, покрутив руку Драко в своей, оглядел пораненный палец и зачем-то глупо спросил: — Больно?
Драко смотрел на него во все глаза, не понимая, что происходит.
А Поттер, что-то решив про себя, потянул его палец в рот и засунул за щеку, зализывая ранку и не сводя с Драко непонятного взгляда.
Чувствуя, как палец обволакивает мягким теплом, Драко смотрел на стоящего перед ним на коленях Поттера расширившимися зрачками. Картинка была какой-то… вызывающе пошлой. Чувствуя, как к щекам приливает яркая краска, Драко попытался отнять руку, но Гарри, продолжая посасывать, мягко придержал его запястье рукой и снова провел языком по проколотой подушечке — раз, другой, третий…
И Драко сдался. Разом открывая все свои карты и глядя на Поттера влюбленными глазами, он просто позволил себе расслабиться, полностью подчиняясь волнующим ощущениям.
— Что вы, черт побери, здесь творите?
Драко, еще не очнувшись от морока, с трудом заставил себя повернуть потерянное лицо к разгневанному отцу, с сожалением ощущая холод в освобожденной из сладкого плена руке.
— Ну ладно ты, Драко… Но вы, мистер Поттер… Я не ожидал от вас такого, когда пускал к себе в дом! Воспользоваться доверчивостью моего сына, его бедственным положением!.. — высокомерно цедил Люциус, брезгливо глядя на Гарри.
— Отец!
Поттер, метнув на расстроенного Драко встревоженный взгляд, сжал кулаки.
— Я ничем не собирался пользоваться. Уж поверьте, — раздраженно выпалил он, вызывающе глядя Люциусу прямо в глаза. Но тот лишь прищурился и приподнял губу, словно желая по-волчьи оскалить клыки.
— Может быть, вы и не хотели… Но мой сын теперь скомпрометирован! И вы, как честный человек…
— Отец!!! — оба резко повернулись на этот отчаянный крик. Драко, расстроенный, потерянный, с красными пятнами на щеках умоляюще смотрел на разгневанного Люциуса. — Пожалуйста, отец, не надо… — умоляюще прошептал он.
Под его просительным взглядом Люциус сдался. Он коротко выдохнул и молча уставился на Гарри, прожигая его гневным взором. Но Гарри встретил его взгляд, не дрогнув.
— Поверьте, я этого хочу больше жизни, — негромко сказал он. — Сейчас не могу… но скоро…
Он неловко кивнул Драко и аппарировал, оставив за собой на дорожке маленький пыльный смерч.
На поляне воцарилось молчание. Люциус хмурился своим мыслям, а Драко с болью смотрел, как оседают в пыли серые облачка.
— Зачем ты… Я же просил, — тихо сказал он.
Люциус мрачно посмотрел на убитого сына:
— Драко, я думал, ты сам понимаешь. Надо ковать железо, пока наш герой так очевидно увлечен тобой. Ведь он в любой момент может и передумать. Вокруг столько соблазнов! Я полагаю, тебе не нужно объяснять, как выгоден нашей семье этот брак.
Драко в отчаянии откинулся на спинку кресла:
— Но я не могу… Я не хочу так!
— Драко, — Люциус повысил голос. — Ты захочешь и сможешь! Если национальный герой сам идет в твои сети, ты просто обязан его поймать! — Люциус вскинул голову, раздраженно глядя на сына. — Я давно за вами наблюдаю! Все эти ваши прикосновения и обнимания. Ты думаешь, я ничего не вижу?! Да он сейчас без ума от тебя! И будет глупо не воспользоваться этим шансом! Неизвестно, что придет ему в голову завтра!
Драко почувствовал, как его захлестывает раздражение. Будто всё его самое личное, интимное и дорогое грубо растоптали коваными сапогами.
— Я не хочу, — холодно повторил он, равнодушно отворачивая лицо от отца.
— Драко, — Люциус, нахмурившись прикусил губу, размышляя. — Я сто раз тебе объяснял. Есть чувства. А есть необходимость и брак по расчету. Мы не можем его упустить. К тому же, не в твоем положении теперь выбирать.
Драко вскинул голову и серьезно посмотрел на отца, словно не замечая последнего прицельного удара, отозвавшегося прямо в сердце:
— Но я… люблю его. На самом деле люблю, — тихо, но твердо сказал он. — И никогда не поступлю с ним вот… так. Извини.
Люциус, который собирался что-то добавить, резко осекся и застыл, беспомощно опустив руки вниз.
— Я же предупреждал тебя, — какое-то время он потерянно смотрел на молчащего сына, затем, скользнув быстрым взглядом по его коляске, досадливо махнул рукой и быстрым шагом пошел прочь по дорожке.
А Драко остался смотреть ему вслед, растерянным эхом снова и снова повторяя в уме поттеровское “я этого хочу больше жизни”.
***
То ли Поттера так напугала отцовская эскапада, то ли он сам принял такое решение, но он исчез из жизни Драко так же внезапно, как и появился. Впустую прождав его целый день, Драко смог уснуть, лишь пообещав себе, что завтра тот непременно придет, на самом деле не представляя, сколько раз ему еще придется сочинять самому себе эту утешительную ложь. Нестерпимо хотелось объяснить Поттеру всё: написать, что отец пошутил, поклясться, что он ничего от него вовсе не ждет, и, что самое главное, пусть Поттер просто приходит. Драко и сам не понимал, как сильно все закрутилось. Лишь когда он осознал, что смог выдержать без Поттера только три дня, он по-настоящему испугался. На четвертый день, когда Драко уже готов был лезть на стены, лишь бы не послать Гарри сову с приглашением, тот появился в мэноре сам.
Когда в дверях возник эльф, докладывающий о приходе героя, Драко почувствовал, как его сердце вздрогнуло и остановилось. Его разрывали на части обида и радость — обычная смесь, которую в нем умел вызывать только Поттер. Пытаясь скрыть волнение, Драко смог лишь кивнуть и поспешно откатился к окну, отворачиваясь от двери. Он так усиленно изучал парковые дорожки и листья кустарника, что даже не обернулся на стук тяжелых аврорских ботинок по паркету.
— Отец на тебя сильно ругался? — Гарри обошел его кресло кругом и присел перед Драко на корточки, уже привычно пристраивая руки на его бесчувственные колени.
— Да не особо, — Драко пожал плечами, стараясь принять как можно более независимый вид, но не выдержал и скользнул по нему быстрым взглядом.
Сердце бешено билось от страха и дурного предчувствия: Поттер в этот раз был какой-то странный. Взволнованный, напряженный и бледный. С темными кругами под глазами.
Он криво улыбнулся Драко, старательно пряча взгляд:
— Тогда пойдем в сад?
Драко, чувствуя, что сердце так и продолжает колотиться сбивчиво и неровно, лишь молча кивнул, позволяя Поттеру привычно ухватиться за ручки коляски. Он невольно ждал от него привычной незатейливой болтовни, но Поттер катил его молча, и только поскрипывание колес да тяжелый стук башмаков по паркету сопровождали их до самого выхода.