Драко так долго молчал, что Поттер внезапно занервничал.
— Ну… я пойду? — неверно растолковав его молчание, Гарри смущенно разжал руки, пытаясь выпустить его из объятий, и Драко испуганно дернул его на себя.
— Подожди… — почти выкрикнул он, не зная, как можно выразить все, что он чувствует.
— Что? Драко? — Поттер взволнованно прятал глаза, чтобы только не смотреть на него, а Драко, наоборот, никак не мог отвести взгляд от его лица. Темные круги под глазами, уставший, но такой счастливый взгляд и губы… Какие же у него губы.
— Не уходи… — тихо выдохнул Драко, неловко притягивая его все ближе к себе. - Пожалуйста, Гарри!
— Я… не уйду… — шепнул Поттер и замер в его руках, как будто чего-то ждал, а Драко, не в силах оторвать глаз от его губ, почувствовал, что и в районе паха все ожило, налилось жизнью, и возбуждение радостно откликнулось на его севший голос, накатило так, что стало нечем дышать.
— Чертов Поттер, — тихо прошептал он, и, больше не сомневаясь ни в чем, обхватил его голову руками и прижался к его губам своими болезненно-сильно, с отчаянной жадностью ловя их тепло и тихо молясь про себя, лишь бы он сейчас не отстранился. Пожалуйста… Ну, пожалуйста! Пусть Поттер потом делает все, что захочет. Пусть смеется, проклинает и дразнится — все равно он победил, потому что Драко любит его, давно уже безумно и искренне любит, — Поттер может торжествовать. Только пусть не отталкивает его. Ну, пожалуйста.
Отчаянно кружилась голова, а в груди не хватало воздуха от счастья и страха. Поттер дернулся в его руках, и Драко испуганно сжал его еще крепче. Но Гарри, лишь на секунду от него отстранившись, резко втянул в себя воздух и, вопросительно заглянув Драко в глаза, тут же приник к нему снова: лаская дыханием, исцеловал щеки и скулы, прижался губами к губам и внезапно раскрылся, впуская в себя, лаская внутри языком так сладко, так горячо, словно и сам мечтал об этом всю жизнь. И у Драко в груди от невозможного счастья что-то взорвалось и разошлось по всему телу горячей волной. Это было так хорошо, что невозможно поверить… Потому что просто так не бывает… Но оно было, и Поттер был рядом, и никуда не девался, так же жадно дергая Драко к себе и стараясь получить всего его, больше, как можно больше.
— Гарри, господи, Гарри, — шептал Драко, дурея от его поцелуев, от горячего тела, влажных губ, языка, раскрывающего его изнутри. С силой прижимая Гарри к себе, задыхаясь в нем, в своем Гарри, он мечтал рассказать ему, как сильно любит, как не может жить без него, совсем уже не умеет, но просто не мог — не умел признаваться во всем этом вслух, поэтому только снова и снова шептал его имя как мантру: — Гарри… Гарри… мой Гарри…
А Поттер выцеловывал его скулы и шею, оставляя на них жаркие метки, прижимался к губам, проникая внутрь языком, сжимал в ладонях лицо и притирался всем телом так, что вновь обретенные ноги подкашивались от сладкой истомы.
— Пойдем… Я тебя отведу… Тебе, наверное, не нужно так сразу… — Гарри, с трудом оторвавшись от Драко, задыхался так же, как он, и его расфокусированные глаза сияли, наверное, точно так же, как сияли глаза у самого Драко. От желания, от страсти, от взаимной любви.
Чувства дурманили голову сильнее вина, и было нельзя удержаться, чтобы не целовать его снова и снова. Драко медленно брел за ним по направлению к дому, не выпуская ни на мгновенье его руки из своей, и впервые в жизни чувствовал, что такое, когда тебя любит тот, кого любишь ты. От счастья ему казалось, что он ступает по облакам. Живая изгородь цепляла его за рукав, царапала руку, но Драко не отстранялся. Словно эти колючки были крючками реальности, привязывающими его к земле. Не в силах перестать целоваться, он через каждые десять шагов снова и снова притягивал Поттера к себе, зарывался пальцами в лохматые волосы, искал его губы своими, словно чтобы убедиться, что имеет на них полное право, опять умирал под прикосновениями его рук, его губ, млел от длинных ресниц, от маленькой родинки на щеке, от чуть отросшей щетины, — от того, что все это теперь только его, без остатка, — и снова начинал целовать.
На крыльце Гарри отстранился, с трудом отрываясь от него, но так и не разнимая накрепко сцепленных пальцев.
— Отдыхай… Я… завтра приду… к тебе. Драко…
— Да…
Гарри сделал очередную попытку уйти, но снова не удержался, подсадил Драко на мраморные перила, уже привычно поднимая на воздух, и вклинился между бедер, прижимаясь сразу всем телом к нему. Драко задохнулся от наслаждения, дурея от того, что впервые ощущает его так близко, подставил шею и ключицы под его поцелуи, вжимаясь ноющим членом в его твердый пах и, не выдержав, начал с силой тереться. Было невозможно стыдно стонать или, что еще хуже, кончать от одних только поцелуев, но он просто не мог удержаться. И сам Поттер, казалось, был тоже на грани. Он смотрел на Драко обожающим мутным взглядом, дергал его бедра к себе, вжимался в него как-то отчаянно жадно и снова и снова начинал целовать. Желание уже не просто душило, оно било наотмашь, заставляя забыть обо всем. Драко, не в силах больше держаться, провел дрожащей рукой по его ширинке, и Гарри, сперва с готовностью подавшись ему в руку, тут же отшатнулся и жалобно застонал. Драко, сам чуть не кончив от его стона, замер, впиваясь жадным взглядом ему в лицо — лохматые пряди, почти безумный взгляд, приоткрытые губы… Какой же красивый…
— Нет… — тихо выдохнул Гарри. — Нет… Драко… не надо. Иначе я не уйду от тебя… не смогу…
Растрепанный, оглушенный, он тяжело и рвано дышал, прикрыв затуманенные страстью огромные зрачки, и Драко с трудом перевел глаза на перила, чтобы хоть немного прийти в себя. Оранжевая бабочка вспорхнула совсем рядом с его рукой, и Драко рассеянно проводил ее взглядом. Любовь точно так же взрывала его изнутри сотнями разноцветных бабочек, дурманила и кружила. Было невозможно расстаться. Невозможно отпустить его от себя.
— Не уходи… — тихо выдохнул Драко, неловко обвивая вокруг него руки, пытаясь его удержать. И ему уже почти не было стыдно за свой влюбленный доверчивый взгляд.
— Не могу… Мне… пора… Драко… Завтра… — задыхаясь, Поттер провел большим пальцем по его губам, размыкая, не сдержавшись, еще раз быстро и нежно поцеловал в приоткрытый рот, покачиваясь, отступил на два шага, прощально ему улыбнулся и исчез в вихре аппарации, а Драко, без сил привалившись к колонне, остался смотреть ему вслед. Теперь он знал, что такое настоящее счастье…
- 4 -
— Драко, ты это видел? — Люциус брезгливо кивнул головой на журнальный столик. От вчерашней отцовской эйфории от его выздоровления теперь не было и следа. Газета лежала первой полосой вверх.
“Мы с Гарри планируем пожениться в конце сентября”, — Джинни Уизли с самодовольной сытой улыбкой держала в руках свадебное платье, а Поттер застенчиво маячил сразу за ней.
Драко почувствовал, как земля буквально уходит из-под ног.
— Это… старая газета, — вымолвил он, рассеянно пробегая глазами по заголовку, пытаясь отыскать число, но ничего не видя перед собой — перед глазами плыли круги.
— Сегодня принесли совы, — сурово отозвался Люциус. — Могу я уточнить, ты согласился на роль любовника блистательного героя? Это была плата за то, что ты снова можешь ходить?
Драко помотал головой, не в силах выдавить из себя ни слова. Он не мог отвести затравленный взгляд от колдографии, на которой Поттер смущенно улыбался и отворачивался, прикрывая лицо рукой с темным кольцом. С их кольцом.
Значит, газета и правда самая свежая.
Драко почувствовал, как обрывается и куда-то падает сердце.
— Тогда что это значит? — Люциус нахмурился и тревожно впился глазами ему в лицо: — Я надеюсь, ты не собираешься слечь снова?
Драко горько усмехнулся, чувствуя, как сердце разбивается на тысячу острых частей.
— Не дождется, — холодно обронил он и, скомкав газету, швырнул ее в камин.