Особенно яркая молния и оглушительный удар грома заставил мальчика закрыть лицо руками и тихо захныкать от страха и жалости к самому себе. Он пританцовывал от холода, стоя на голом полу, боясь приблизиться к большой кровати, на которой спал Снейп, боясь вернуться в комнату и совершенно точно боясь остаться на одном месте. Ему нужен чулан! Ему просто необходим чулан или шкаф!
— Гарри? – донесся до него хриплый со сна голос Снейпа. – Что ты здесь делаешь?
Мальчик отнял от лица руки и прижал их к губам, промычав что‑то невразумительное. Очередная вспышка выхватила из темноты очертания силуэта Снейпа, который смотрел на него, приподнявшись на локте, осветила бледную кожу лица, спутанные черные волосы.
— Ты опять ходишь босиком по полу? – грозно поинтересовался Снейп. – Немедленно залезь на кровать и объясни в чем дело!
Реакция ребенка несколько обескуражила Северуса. Подпрыгнув на месте, тот в мгновение ока оказался на его постели, но на этом не остановился, а тут же забрался под одеяло и прижался к нему всем телом. Возмущенный крик так и не слетел с губ зельевара, потому что он сразу ощутил дрожь мальчика и почувствовал, как доверчиво тот уткнулся ему в грудь мокрым личиком. Не понимая, что происходит, Северус машинально провел рукой по голове Гарри. К его удивлению ребенок немного успокоился, перестав дрожать так отчаянно.
— Что случилось? – спросил Снейп. – Тебе плохо? Что‑то болит?
Гарри отрицательно помотал головой, продолжая прижиматься к Северусу, но не говоря ни слова. Снейпу совершенно не хотелось играть в «двадцать вопросов», но прежде чем он успел применить легилименцию, раздался еще один оглушительный раскат грома, заставивший ребенка вздрогнуть.
— Ты испугался грозы? – уточнил зельевар, уже зная ответ.
Гарри кивнул, подтверждая эту догадку. С несвойственной ему мягкостью Северус отстранил мальчика от себя, чтобы заглянуть в его глаза. Он знал, что бесполезно сейчас расспрашивать ребенка, тот ничего не ответит. В темноте визуальный контакт держать было непросто, но новая молния, озарившая небо, на мгновение осветила и лицо Гарри. Снейп и сам вздрогнул, увидев в блестящих от слез глазах мальчика жутковатый зеленый отсвет заклятия Авада Кедавра.
Все правильно. В ту ночь, когда погибли Поттер и его жена, тоже была гроза. Гарри может не помнить ни своих родителей, ни их гибель, но Волдеморт убил его мать прямо у него на глазах этим проклятием. Дети такого возраста не осознают, что именно происходит, но всегда чувствуют, когда происходит что‑то действительно страшное или плохое. Они ощущают это на интуитивном уровне, который закрыт для подавляющего большинства взрослых, и эти ощущения вместе с воспоминаниями о грозе могли остаться у Гарри где‑то в подсознании. Теперь он может испытывать тот же страх, но не понимать, чем он вызван.
— Ох, мальчик… — вздохнул Снейп. – Что же мне с тобой делать?
Не давать же ребенку зелье Сна без сновидений из‑за такой ерунды? Только травить его… Но и в комнату обратно не отправишь, проведя только увещевательную беседу на тему «Гроза – естественное явление природы, которого не стоит бояться». Гарри боится не грозы, а связанных с ней событий, которые он даже не в состоянии вспомнить. Решение неожиданно предложил сам ребенок:
— Можно я с вами полежу чуть–чуть? Пока гроза не кончится? – тихо попросил он.
— Э–э–э… — неуверенно протянул Северус, но, не найдя лучшего варианта, согласился. – Думаю, да… можно.
Гарри совсем перестал трястись, но и от Снейпа не отодвинулся, только удобнее устроил голову на подушке. Северус поправил одеяло и тоже опустил голову на подушку. Их глаза оказались на одном уровне, черные против зеленых. Мальчик улыбнулся, зевнул и опустил веки. Спустя всего пару минут, прежде чем грозовые тучи успели отойти от дома на приличное расстояние, он уже ровно сопел, подтянув колени к груди и сложив ладошки под щекой. Северус какое‑то время наблюдал за ним, дожидаясь окончания бури, но и когда все стихло, а дождь лениво зашуршал по крыше вместо того, чтобы остервенело биться в окно, у него не поднялась рука разбудить ребенка…
***
Гарри проснулся и обнаружил себя снова сидящим в холодном углу своей полупустой комнаты. Секунду спустя он вспомнил, как здесь оказался. Странно, что именно в этом месте, на жестком полу, ему наконец приснился сон, не связанный с Волдемортом. Обхватив плотнее колени и старясь унять дрожь, он прикрыл глаза, надеясь снова испытать это ощущение тепла, заботы и защищенности, которые только что чувствовал в своем сне. Ему это не удалось, потому что в голове, словно пульс, билась только одна мысль: возможно, он больше никогда не увидит своего отца. На него вдруг накатило чувство такого отчаяния, что слезы защипали глаза, а поперек горла стал ком. Сейчас он отдал бы все на свете за возможность вновь, как в детстве, забраться в кровать к отцу, свернуться клубочком под одеялом и знать, что тебя не прогонят. Он отдал бы все на свете за чашку горячего шоколада по фирменному рецепту семьи Снейп. Вернее, Принц, поскольку, со слов Северуса, Снейпы никогда не были семьей.