«Мерлин, что за книга? – Северус, придержав страницу пальцем, посмотрел на обложку. – Научные изыскания о редких зельях и их использовании. Просто прекрасно! Причем здесь тогда чистокровная доктрина? – Он устало потянулся и потер глаза. – Интересно, мой день может стать еще хуже, учитывая, что все свои законные каникулы я вынужден потратить на решение очередных проблем гриффиндорского выскочки, а вышеозначенный выскочка спокойно дрыхнет в моих же комнатах?..»
Дверь его кабинета внезапно распахнулась и внутрь ворвалась раздраженная МакГонагалл, которая отчаянно пыталась вести себя сдержанно, как обычно, но это ей удавалось с трудом, отчего на ее щеках красовался не слишком симпатичный румянец.
— Северус, мне нужно с тобой немедленно поговорить. Это касается Гарри…
«Оказывается, может…»
— Вы могли не уточнять, Минерва, без того понятно, что весь мир у нас вращается вокруг Избранного, — сварливо отозвался Снейп. Это заявление несколько сбило профессора Трансфигурации с толку, но уже секунду спустя она недовольно поморщилась.
— Оставь, Северус. Эти твои шутки уже давно не кажутся смешными.
— Минерва, а кто шутит? – Северус раздраженно кинул книгу на стол и поднялся на ноги, привычно запахнув мантию на груди и скрестив руки. – Что еще не так с вашим драгоценным Поттером?
— Ты вообще видишься с мальчиком?
— Изо всех сил стараюсь этого не делать, что весьма трудно, поскольку он почему‑то живет в моей квартире, — Снейп вышел из‑за стола и сделал несколько шагов по комнате. – Кстати, Минерва, не знаете, случаем, почему? – обманчиво мягко спросил он. – Если память мне не изменяет, Шляпа распределила его на Гриффиндор.
— Ты не хуже меня знаешь, что так решил Альбус, — МакГонагалл недовольно поджала губы.
— Не помню ваших жарких возражений по этому поводу, — продолжал ехидничать Северус. Каким‑то образом это всегда поднимало ему настроение.
— Директору лучше знать, — не слишком уверенно заявила гриффиндорский декан, почему‑то смутившись. – Мы говорили с ним на эту тему отдельно. Он объяснил мне свои мотивы.
«Блеск! А мне эти мотивы никак нельзя было объяснить? – Северус почему‑то обиделся. – Впрочем, у них там своя песочница», — он презрительно скривил губы.
— Что ж, прекрасно, — вслух сказал Снейп. – У директора свои мотивы, это меня не удивляет. Я не понимаю, чего вы от меня хотите?
— Северус, мальчик очень плохо выглядит, — сообщила ему профессор Трансфигурации. – Я хочу знать, что происходит.
— Так спросите у него, — он отстраненно пожал плечами. – Я‑то здесь причем? Мое дело найти способ вернуть этого мальчишку обратно… ах да, чуть не забыл: еще я должен вернуть сюда нашего с вами драгоценного Поттера. Не забыть бы об этом, — словно сам себе насмешливо произнес зельевар.
— Я пыталась у него спрашивать, — расстроено призналась Минерва. – Он отнекивается, убегает, а теперь прячется, едва меня увидит… Мне кажется, только ты сможешь у него это выяснить. Этот мальчик не похож на нашего Гарри, он доверяет тебе.
— Тем хуже для него, — холодно ответил Северус. – У меня нет желания с ним нянчиться. Я не собираюсь кормить его с ложечки, читать ему сказки на ночь и вытирать сопли, к чему бы там этот мальчишка ни привык. Не мой стиль.
— Я сомневаюсь, что проблема в отсутствии твоего внимания, — голос МакГонагалл стал жестче. Против своей воли Снейп почувствовал себя нашкодившим первокурсником. Он ненавидел это ощущение. – Его что‑то мучает, он выглядит абсолютно больным. Я требую, чтобы ты разобрался с этим! И как можно скорей.
— Я не думаю, что вы вправе требовать, — медленно и очень тихо произнес Северус, отчего фраза прозвучала угрожающе.
— Вот как? – Она чуть вздернула подбородок. – Тебе нужно, чтобы этого потребовал директор?
Снейп непроизвольно сжал кулаки, зло прищурив глаза. Этого он не ожидал. Хотя мог бы ведь: все та же ситуация с песочницей. На этот раз ему стало не просто обидно, он в очередной раз почувствовал себя униженным. Мало того, что директор сам любит указывать ему на его место, так нет же! Еще и МакГонагалл туда же! Иногда он очень жалел о том дне, когда решил сменить сторону. В конечном итоге он попал в то же рабство, только теперь все это прикрывалось идеями добра и справедливости.
С другой стороны, Дамблдор не использовал Круциатус в качестве наказания… Он знал пытки более изощренные.
Поток этих мыслей прервал предмет разговора, тихо проскользнувший в кабинет.
— Я готов продолжить работу, — сообщил он, будто и не заметил ни напряжения, повисшего в кабинете, ни даже саму МакГонагалл.