Вскинув на гостя холодный взгляд непроницаемо черных глаз, он недобро оскалился.
— Если до вас это еще не дошло, то меня злит просто сам факт вашего существования, Поттер.
— Зачем вы это делаете? – обезоруживающе спокойно спросил Гарри. – Вы ведь совсем не такой, каким пытаетесь казаться. Я знаю это, потому что был с вами в ту ночь. Разговаривал с вами… Вы были совсем другим.
— И я вам все объяснил тогда. Мне казалось, мы поняли друг друга. – Снейп бросил на стол пергамент и перо и вскочил на ноги. – Я не желаю, чтобы вы ходили за мной с видом побитого щенка!
— Но я… Я не… — Гарри смутился. – Неужели я похож на щенка? – с отчаяньем спросил он. Голос его при этом прозвучал так комично, что Северус не удержался и прыснул.
— На побитого щенка, — безжалостно уточнил он, обходя стол и приближаясь к гриффиндорцу. – Честное слово, Поттер, ваш отец, наверное, уже не раз перевернулся в гробу за эти недели. Даже в самом страшном сне ему не могло бы привидеться, как вы ходите за мной, надеясь разбудить во мне отцовские чувства. Я уже вам говорил, я не гожусь на эту роль.
— Ваш двойник считал иначе, — с упрямством, достойным осла, произнес Гарри. – Он говорил, что вы…
— Ах, ну ему, конечно, виднее! – раздраженно перебил Снейп, качая головой. Ему тошно было слышать обожание в голосе Поттера, когда тот говорил о его двойнике. И Северус даже себе не мог признаться, что просто–напросто ревнует. Он безумно ревновал к самому себе из параллельного мира. Он не мог себе представить, каким должен был бы быть в том мире, что Поттер сменил свои чувства с чистой, ничем неприкрытой ненависти на прямо противоположные. И если бы Северус позволил себе подумать об этом, то он очень скоро понял бы, что больше всего его злит именно этот факт: оба Гарри любили его двойника. Самого Северуса не любил никто и никогда. Именно это выводит его из себя, а не то, что Поттер ходит за ним с видом побитого щенка. Однако профессор не позволял себе думать об этом.
— А ведь он просил вам кое‑что передать, — внезапно вспомнил Гарри.
— Что именно? – насторожился Снейп.
— Он сказал… Как же это? Сейчас вспомню… — Гарри нахмурился, пытаясь выудить из памяти имя, которое назвал ему Северус. Как же он раньше не вспомнил об этом? – Ах, да! Он сказал, что если вы будете вести себя мягче по отношению к своим студентам, это еще не значит, что вы повторите судьбу Томаса Брауна…
Едва это имя слетело с губ Гарри, как он понял, что произошло нечто непоправимое. Снейп отшатнулся назад, словно Гарри плеснул ему в лицо кипяток. Открывшийся от этого движения еще не до конца сошедший ожог усилил это впечатление. Ему показалось, что Снейп задохнулся, его глаза расширились, словно он чего‑то испугался.
— Никогда не смей произносить это имя! – рявкнул учитель. Гарри испуганно отпрянул. Казалось, зельевар готов разразиться длинной гневной тирадой, но в следующую секунду он сдавленно охнул и схватился правой рукой за левое предплечье. – Убирайся! – сквозь зубы прошипел Снейп. – Немедленно! – крикнул он, когда увидел, что мальчик не тронулся с места.
Гарри испуганно попятился. Вид перекошенного болью лица учителя странным образом причинял боль и ему, но он прекрасно понимал, что сейчас мог нарваться только на грубость. Снейпа вызывал Волдеморт. Гарри здесь было не место. Выскочив из кабинета, он побежал по коридорам к гриффиндорской башне. Сердце отчаянно колотилось в его груди.
***
Оно не унялось и тогда, когда он добрался до своей спальной и, игнорируя любопытные взгляды соседей по комнате, улегся в постель, опустив полог. Он лежал с открытыми глазами в кромешной темноте и слышал только собственное тяжелое дыхание и бешено стучавшее сердце. Уже знакомый жар растекался по телу.
Гарри волновался. Боялся. Почему‑то раньше ему не приходила в голову мысль о том, как опасны для Снейпа вызовы Волдеморта. Что, если сегодня его вызвали потому, что Волдеморт каким‑то образом узнал, что зельевар – шпион Ордена Феникса? Есть ли у профессора пути к отступлению в этом случае? Есть ли в его теле смертоносная капсула, предназначенная избавить его от страданий, если его будут пытать? Вернется ли Снейп в Хогвартс в этот раз или будет убит Пожирателями? Или же в стычке с аврорами… Если задуматься, профессору грозила опасность с обеих сторон. Почему он раньше не думал об это?
Потому что ему было наплевать, вот почему. Даже не наплевать, а напротив, он желал Снейпу смерти. Он всегда был так уверен, что зельевар на Темной стороне, что он предатель. А почему? Всего лишь потому, что тот унизил его на первом же занятии и продолжал делать это. Гарри ненавидел Снейпа за то, как он поступил с Сириусом, выдав его властям, а позже за то, что Сириус погиб. Почему‑то теперь эти воспоминания не вызывали в нем волну удушающего гнева.