Колдунья страшно закричала, но было уже поздно — синий туман моментально сросся с её тенью и с ней самой, Мираж стала прозрачной и со свистом втянулась в лампу. Утирая холодный пот, портной сидел на песке, глядя на подпрыгивающий колдовской светильник, сыплющий угрозами, проклятиями и мольбами, пока не ощутил мокрой спиной и носом холодное смрадное дуновение. Пещера… она вот-вот закроется, вспомнил он.
— Нет уж, таких желаний мне не надо, пропади они пропадом… — сказал Абу, поднявшись, и более не слушая криков и посулов лампы, метким пинком отправил её в закрывающуюся львиную пасть. Облегчённо вздохнув, портной взялся за узел и потащил своё обретённое богатство домой. С той поры он разбогател и жил в достатке, добытый в пещере ковёр на всякий случай от греха намертво приколотил к стене, и никогда больше не ходил в пустыню по ночам и не приближался к той скале, возле которой, говорят, с тех самых пор на закате можно увидеть странную тень на песке, которая будто просит о чём-то, заламывая руки.
И так Шахразада и Жасмин закончили дозволенные речи.
— Ну вот, все спят, — слегка охрипшим шёпотом сказала кобылка. — А теперь доставайте меня отсюда, я тоже жрать хочу, проглоты!
— Какая интересная сказка… — пробормотала я задумчиво. Салах с Завером аккуратно подняли Жасмин из кучки сладко спящих на сложенных вместе коврах жеребят и перенесли к очагу, у которого дрых Рахит, подёргивая во сне ногой. Левой задней.
— Ещё бы. Сказка ложь…
— На намёки ты мастер, агась.
— На том сидим, стоим, и прыгать будем.
— А знаете, я эту сказку тоже когда-то слышал, — сообщил вполголоса верблюд, наваливая в миску кашу с изюмом. Положил сверху сухарь с маслом и мёдом, воткнул в кашу ложку, затем передал полученную композицию Жасмин вместе с дымящейся кружкой чая. — Но там одно желание портной таки загадал, и сам же его, то есть её, хм… наполнил, то бишь исполнил. А потому благополучно отвертелся.
— Кто о чём, а Завер про непотребства, — фыркнула кобылка, перебираясь в свой угол. Верблюд лишь добродушно хвостом махнул.
— Я тоже слыхал, — Салах прищурился на огонь, меркнущий в очаге. — Только там был не портной, а разбойник… и он забрал себе лампу, и кажется, даже стал потом правителем. Может, та лампа так до сих пор и валяется в какой-нибудь сокровищнице.
— И да поможет пророк тому, кто её найдёт, — буркнул Завер под громкое чавканье оголодавшей Жасмин. — Тому разбойнику несказанно повезло, если уцелел. Слыхал я про то, как джинны желания выполняют.
— Но кому-то, говорят, и везло, как этому павиану… — не согласился Салах.
— И много таких было? — хмыкнул верблюд, однако их жаркий спор шёпотом меня уже не интересовал.
С джиннами мне тоже доводилось иметь дело, и согласна я была скорее с Завером. Слишком уж пакостное у этой компании чувство юмора. Проще не связываться. Да и в любом случае, пора спать.
— Надеюсь, завтра никого не принесёт поутру с претензиями и амбициями. — Я зевнула, перебираясь к постели. — Пора уже выруливать из этой истории.
— Количество перешло в качество?
— Именно. Доброй ночи.
— Доброй.
Глава седьмая, в которой злостно нарушают режим
— Тревога! Лу, вставай!
Разряд охранки я не пропустила, как и авторскую побудку. Внизу наш молчаливый Рахит старательно пытался открыть дверь. Разбуженная вознёй Жасмин несколько мгновений соображала, что к чему, затем с криком подхватилась и кинулась к нему.
— Рахит, перестань! Что ты творишь?! А-а-ай!
Зебрыш с неожиданной силой отшвырнул кобылку назад, повернулся…
— Змеиное молоко! — Я метнулась вниз, заходя через тени. Глаза у него были затянуты тусклой зеркальной плёнкой, словно ртутью. Он вскинул лапки — разрывая шкурку, наружу выметнулись острые и узкие стеклянные пластины, взмах — и рой осколков со свистом вспорол воздух. Муар теней взметнулся, прикрывая взвизгнувшую Жасмин и перепуганных жеребят, осколки со звоном осыпались на пол, успевший вскочить верблюд тут же метнул в Рахита тяжёлый табурет. Тот обзавёлся несколькими зеркальными осколками в сиденьи и ударил зебрыша в грудь, отбросив назад.
— О, пророк, оно его зацепило… — простонал Салах, переворачивая стол набок и хватая его за нижнюю перекладину. — Где он только умудрился?!
— Да хрен с ним, лучше думай, как его остановить! — рявкнул Завер, ныряя за столешницу, с глухим стуком обросшую стеклянной щетиной. — Это уже не Рахит! Дэви, ему нельзя дать уйти, он приведёт остальных!