Но и этот искусственный мир не идеален, как может показаться на первый взгляд, может быть только это и не дает окончательно слететь с катушек. Если приглядеться, ковролин уже протерт шагами, а в вентиляционных решетках клубится пыль. Это немного успокаивает.
Спеша к лифту, Егор запинается на отошедшем стыке ковролина, чуть не падает. Осматривается, словно впервые видя эти безликие стены, и вспоминает, что точно так же запнулся именно в этом месте две недели назад. С тех пор ковролин загнулся еще больше, обнажая бетон и на нем хрупкий слой прозрачного клея. Что это - типичная российская безалаберность или первые следы грядущего упадка корпорации? Он понимает, что уже думал об этом и, как и тогда, не находит ответа. Бессмысленно это и не важно. Важно лишь то, что рука его сияет золотом, и скоро он впервые поднимется на экзекьютив этаж. Значит, все было не зря.
- Не нужно волноваться, - успокаивает Егор сам себя, - увольняют не так. Он это уже тысячу раз видел. Работник вдруг начинает собираться, а потом за ним приходит охранник и выводит наружу, потому что айди больше не работает, двери не открываются, ежедневный стаканчик кофе не заказывается в автомате в фойе, а сослуживцы не смотрят в глаза, занятые работой. Это сигнал для всех. Работайте лучше. Работайте больше. Работайте тщательней.
Коридор выводит Егора к просторному фойе у лифтов. Свет здесь приглушен, еле различимо играет музыка и крутится под потолком голографический логотип корпорации Аддитивная планета - три синих круга, вырывающиеся из ромба. Логотип жеманно переливается всеми цветами радуги и ритмично пульсирует. Не в такт музыке, мимо ритма. Пошлость в кубе, впрочем, как и все вокруг в этом наипошлейшем веке. За логотипом прячутся старомодные круглые часы. Рабочая зона в них помечена зеленым, остальное красным. Минутная стрелка часов с еле слышным щелчком сдвигается на одно деление, а рука Егора останавливается, не дотянувшись до кнопки вызова лифта. Движимый неодолимой силой догадки, Егор подходит к автомату с напитками и закусками. Тот приветливо освещает ближайшие пару метров перед ним, Егору ужасно хочется попасть в его свет.
Сотрудникам его уровня полагается банка лимонада и один шоколадный батончик в день. Свой лимит на сегодня он уже исчерпал. Для золотых айди выбор намного богаче - кофе разных видов, энергетические напитки, соки в пузатых стеклянных бутылочках, наборы суши и роллов, бутерброды с семгой, ветчиной, индейкой, буррито, три вида салатов, пончики с глазурью, сигареты и жевательная резинка - пока брел глазами по рядам, рот наполнился слюной.
- Интересно, они тоже ограничены лимитом? - думает Егор и нажимает на кнопку с номером, соответствующим стакану каппучино. Потом прикладывает руку тыльной стороной, металл отражает золотое сияние, автомат радостно пищит и наполняет бумажный стакан. А ведь вкусно! Затем Егор берет бутерброд с семгой - бинго! Заказывает еще один, на этот раз с ветчиной. Автомат выплевывает картонную коробочку. Лимита нет! Егор берет еще бутерброд с ветчиной, потом пять пончиков, два энергетических напитка, упаковку жвачки. Складывает все на пол, под ноги. Последним Егор выбирает пакет. Тот вываливается коричневым толстым конвертом и раскладывается на лету.
- Вот это да! Тут рублей на двадцать получилось, - думает Егор, складывая добычу, - То-то Оксана удивится!
Потом он бегом возвращается в офис, ставит пакет с едой под стол и возвращается к лифтам. Сердце его радостно стучит, пока лифт несет его наверх, руку приятно согревает стакан с каппучино.
***
Дверцы лифта открываются, Егор выходит в заполненный бирюзовым светом вестибюль с удивительно высоким потолком. Ковролин здесь кораллового цвета, страшно ступить – кажется, пройдешь по нему и останутся грязные следы, и конечно он не протоптанный, как на инженерном этаже.
Егор поднимает взгляд по натуральному дереву стойки ресепшн и натыкается на взгляд невероятно красивой девушки. Она улыбается ему, как хорошему знакомому и указывает рукой в один из коридоров.