На улице накрапывает. Сыро и неуютно. Граница между серыми домами и небом впереди практически неразличима. Усыпляющую монотонность то и дело нарушают разноцветные аэромобили, пролетающие на огромной скорости. Здесь внизу, в бизнес парке Замоскворечье - повсюду красный кирпич и дорожки на неестественно зеленой траве. Как в Оксфорде, хоть Егор там и не бывал. Он вообще нигде не был, кроме Питера. Там живет двоюродная тетка по отцовской линии, Зинаида Арсеньевна, бывшая балерина, а теперь несносная старая карга, не желающая иметь никаких дел с родственниками, но его почему-то приютившая на все время стажировки.
Егор оборачивается и смотрит на зависший над ним огромный зеркальный небоскреб корпорации, о лоб его разбивается дождевая капля. Где-то там, в туманной дымке наверху сидит в пентхаузе их Президент, человек, которого никто не видел, но в которого все верят. Совсем как бог.
- Посмотрим, - тихо говорит Егор.
В руке его оглушительно шуршит пакет с едой, ветром его разворачивает и бьет по ногам. Как по его, так и по ногам прохожих. Лишь бы выдержали ручки.
У старой церкви на Большой Ордынке Егор прибавляет шаг и задерживает дыхание. От бомжей у ворот веет безысходностью и вонью. Снующие мимо электромобили окатывают несчастных брызгами, как святой водой. Вдали переливается воздух над входом в метрополитен имени Путина. К столетию со дня его рождения над каждой станцией вывесили огромный голографический портрет в цветах российского флага. Поначалу было жутковато, но за семь прошедших лет все привыкли. Говорят, это очень нравится иностранным туристам и приезжим из российской глубинки. Просто визжат каждый раз, как увидят.
На пятачке у спуска в метро Третьяковская как всегда в это время шумно. Егор встречается взглядом с бомжом, сидящим на лавочке с пустым бумажным стаканчиком в красной от холодного ветра руке. Его лицо кажется Егору знакомым. Да это же... Егор не может вспомнить фамилии, но человек этот работал в их Корпорации до увольнения в прошлом году. За это время он совсем опустился. Красные воспаленные глаза, заношенная одежда, дрожащий пустой взгляд. Егор проходит мимо, спускается в переход. Подносит руку к турникету и проходит в метро.
Фамилия бомжа всплывает в мозгу, когда Егор уже в вагоне. Гурьев? Да, точно. И ведь неплохой был инженер... Неужели и его может ждать такое будущее? Если он потеряет работу, надо прямо смотреть правде в глаза, Оксана его бросит. А может это и хорошо, что он будет один? Он сможет прожить в Зеркальном рае еще около двух месяцев перед тем, как кончатся деньги. И что потом? Если не найдет работу - сидеть ему, как Гурьеву на улице и просить милостыню... Нет, только не это! Айди все еще горит золотым, это дает надежду. Он сможет, надо только еще немного подумать над моделью...
На переходе на станцию Таганская Егор еще раз подносит руку к турникету. Здесь начинается Желтая зона, нужно платить за переход. Втискивается в вагон, прижимая сумку к груди, и доезжает до Выхино, где его выносит людским потоком наружу, в бешеный человеческий муравейник. Дождь уже прекратился, внизу окончательно стемнело, хотя небо еще темно фиолетового цвета, можно даже различить рваные края грозовых туч. На бесчисленных хмурых лицах, проносящихся мимо - всполохи от голографической рекламы, беснующейся в прохладном воздухе - воет музыка, что-то пищит, звенит, гудит. Танцуют котики и полуголые девицы, хохочут упитанные младенцы, крутятся вихрем золотые монеты в вязкой каше никому не нужной информации, в шоу закольцованного абсурда.
Над всем этим звучит строгий женский голос с металлическими интонациями робота - Уважаемые жители и гости столицы! Соблюдайте порядок. Транзитные пассажиры - следуйте линиям, присвоенного вашему маршруту цвета! Придерживайтесь правой стороны, не бегите по эскалаторам, не пользуйтесь виртуальным режимом! В Москве семнадцать часов сорок минут, атмосферное давление...
Вокруг сотни, тысячи хмурых, серых людей. Бредут, толкаются, втискиваются в пасти подъезжающих маршруток и нет им конца, как будто где-то за углом сходят, только что созданные с конвейера, проходят мимо и снова исчезают в пасти огромной человеческой фабрики. Вот мимо проходит парень в очках виртуальной реальности Яндекс вирт, не боится быть оштрафованным. На пятачке у игральных автоматов, окруженные толпой, играют музыканты. Оглушающе, как ритмично взрывающиеся петарды, звучит синтетический поп - ломаная партия бас гитары и хриплый женский вокал. Над толпой светится шар голограммы, на нем видео с их концерта в Олимпийском - вокалистка смачно матерится и показывает в камеру средний палец, толпа ревет.