Выхино - огромный транспортный узел. Здесь в одной гудящей точке встречаются все виды транспорта - метро, пригородные электрички, аэротакси, скоростные поезда. Адский котел, в который не стоило бы соваться, но надо. Чтобы пройти к дому, Егору приходится спуститься в подземный переход. А он здесь - город под городом, если не знаешь куда идти - точно заблудишься. Тут и магазинчики, и отделения банков, игровые и виртуальные салоны, платные туалеты и секс кабинки. Повсюду на вас глядят вызывающе глаза подозрительных отталкивающих личностей. Глаза в пол, не зевай, держи руку на кошельке! Зазывалы кричат - виртуальные оболочки недорого, лучшие тату только у нас! У дверей в бар стоят девицы - явно проститутки, хоть торговля телом все еще запрещена в России официально, они чувствуют себя здесь, как рыбы в воде.
Ноги несут Егора по закоулкам подземного Выхино на автопилоте, сам он далеко отсюда. Думает. Вот наконец он поднимается по засыпанной мусором лестнице наверх и поднимает взгляд на несколько огромных зданий необычной формы, нависших над районом. Когда-то этот вид его волновал. Теперь раздражает. Здания напоминают бактерии, если смотреть на них под микроскопом с максимальным увеличением. Они словно движутся, ввинчиваясь в стремительно темнеющее небо. Здания соединены между собой жгутиками-переходами. Это и есть жилой комплекс Зеркальный рай - дом, милый дом. Егор живет в ближайшей бактерии, на пятьдесят седьмом этаже. Издалека комплекс может показаться даже красивым или, по крайней мере, оригинальным, но вблизи он ужасен. Несколько первых этажей размалеваны неумелыми граффити, часть окон стоит без стекол, повсюду мусор и вонь. На детской площадке компания молодых бомжей жарит мясо на одноразовом мангале. Дым поднимается вверх, закручивается по стене, теряясь далеко вверху. Бомжи передают по кругу бутылку, пьют не закусывая. У его подъезда припаркована сгоревшая прошлой весной Лада Малина. Здесь это давно никого не удивляет.
Егор поднимает взгляд. Его два окна горят высоко в небе, как лампы маяка. Значит, Оксана дома. Хотя, где ей еще быть? Кажется она не выходит из дому уже больше шести месяцев. Ей не нравится Выхино. И еще она ненавидит людей. Егор ее понимает.
В лифте воняет мочой. Вентиляционные решетки залеплены жвачкой, каждый день прибавляется несколько новых комочков. Кабина лифта с противным скрежетом поднимается наверх, Егор опускает нос в пакет, дышит картоном и ванилью от пончиков. Последние пять этажей он поднимается по лестнице, потому что, как обычно заела кнопка пятьдесят второго этажа. Шаги гулким эхом убегают вперед и вверх, а потом возвращаются и гаснут.
В квартире включено все, что может светить. Егор скидывает ботинки и гасит свет в прихожей. Не раздеваясь, проходит в комнату, служащую и гостиной и спальней. Оксана лежит на диване, как покойница, с руками, сложенными на груди. На долю секунды в груди Егора взрывается паника, он бросает на пол пакет, но замечает мелко дрожащие огоньки на ее лбу - она в глубоком виртуале. Егор гасит верхний свет, оставляя включенным голубой ночник на стене у изголовья и идет принять душ. Кран харкает в дно душевой кабины короткой струей воды и бессильно шипит. Счетчик горячей воды показывает минус десять литров, счетчик холодной - пятьдесят.
- Чертова кукла!
Так конечно не рекомендуется, но Егор в ярости. Он срывает с головы Оксаны виртуальный шлем и ждет когда сознание возвратится в ее чудные голубые, такие ненавистные в этот момент глаза.
- Ты снова потратила все деньги на вирт?! - он говорит так словно вбивает ей гвозди в лицо.
- Что? - она все еще там, где бы она ни была.
- Ты потратила все деньги на вирт!
- Все лучше, чем здесь куковать, - отвечает Оксана, поднимаясь с дивана.
- Так устройся на работу!
- Кому нынче нужны модельеры?
Тут с ней не поспоришь, но Егор снова говорит все, что и всегда. Что не обязательно работать по профессии, можно найти почасовую подработку и вполне приличную, и так далее, и тому подобное. Оксана огрызается, и он срывается тоже.
Кричит ей в лицо: - Ну, так иди на панель! - и уходит в кухню. Там почему-то пахнет дымом от костра, холодно как на улице. В холодильнике ничего нет, кроме початой бутылки водки. Егор наливает полный стакан, выпивает залпом. Садится на табурет, прислушиваясь к клокочущей внутри ярости, и различает тихий плач за стеной.