Сфера 7.
"Господь Грядущий,
или Завет Вечной Жизни".
Круг 46.
Дуга 143.
Когда все души, предназначенные Михаилу его Отцом, были перенесены им на новую землю (которую его Отец отдал ему для его творчества), - Михаил вдруг почувствовал, что Отец его оставил его - предоставив ему всю полноту власти и ответственности. Прежде, когда он не знал Отца своего, и дела его были не такими значительными - он мало заботился о том: как и кто управляет его жизнью и как он сам управляет жизнью других (ему подвластных). Жизнь его (как, впрочем, и дела его (и ему подвластных)) шли как-то сами собой. Хотя, как и все остальные (не знавшие Отцов своих) - он пребывал в иллюзии своей самодостаточности и своей самостоятельности. Но теперь в его жизни всё изменилось. Теперь он знал уже: что жизнь его есть жизнь не его - а Отца его в нём; и что дела его (и ему подвластных) есть дела не его - а Отца его в нём (и в них). И только полнотой жизни и полнотой дел Отца его в нём (и в них) он и животворится (и животворит подвластных ему)... Вот почему теперь он был так смущён и подавлен - теперь, когда, казалось, Отец его уже никогда не оставит его. Хотя, он знал и помнил о том, что Отец его даровал ему отцовство над частью мира Своего. Но одно дело: знать и помнить об этом в уме своём (теша себя мыслью о постоянном присутствии Отца своего во всех делах своих); и совсем иное: стоять на пороге мира отцовства своего - и не ощущать в себе присутствия Отца своего. На какое-то время он даже растерялся - подолгу вглядываясь в мир свой и не решаясь вступить в пределы его... Казалось - уже не время, а само сердце его остановилось (а с ним вместе - и сама жизнь его). Кто, кроме Отца его (сотворившего этот мир для него) мог знать: что нужно и что не нужно, что можно и что не можно, что полезно и что не полезно - для мира, сотворённого им для него...
Но тут он вдруг вспомнил недавние слова Отца своего: "В твоей жизни в мире желаний были моменты - когда ты забывал обо мне. Тогда моё место в твоём сознании занимали сомнения... Поэтому помни: лучшая молитва - покаяние. Если вдруг твои сомнения или твои страхи станут одолевать тебя - а меня рядом не будет, - ищи причину этого в себе; и, найдя - кайся Богу и Творцу нашему. Он даст тебе силы... Я тоже буду молиться Ему за тебя...".
Да, он принял в своё сердце слова Отца своего. Да, он знает, что лучшая молитва - покаяние. Но он знает и то - что молитва есть дар Божий (в каждый конкретный момент Богообщения). Но Бог для него - его Отец (которого подобием является он (Михаил) и который сам является Образом Божьим). А он (Михаил) как раз именно теперь и не ощущал его присутствия. У него было смешанное чувство. С одной стороны, ему казалось, - что, может быть, Отец просто испытывает его; и теперь где-то рядом; и в любой момент придёт ему на помощь. И даже - больше, - что он (Отец его), как Автор единого плана преображения своей единой Души, включил уже в свой план и план преображения его (Михаила) части Души (единой с Душой Отца его); а значит, ему нужно только почувствовать волю Отца своего - и включится в его план своей (единой с ним) волей. А с другой стороны он понимал, - что он теперь - и сам отец; и что Отец его отдал во власть его весь Нижний мир своей Души; а значит, Отец его ожидает от него проявления его собственной воли - может быть, даже не всегда согласной с волей Отца его...
Впрочем, последний вывод Михаила показался ему несколько сомнительным. Словно бы его ум принимал это его утверждение (о его воле - "не всегда согласной с волей Отца его") - а его сердце этому противилось. Да, он чувствовал - что что-то в его прошлом нарушило гармонию единства его воли с волей его Отца. И в этом он должен покаяться перед ним. Но - что?.. Что стоит за его сомнениями и его страхами? Может быть - его неверие Отцу своему?..
Он вдруг вспомнил... когда он был ещё очень маленьким, в свою предпоследнюю жизнь без Отца своего, и дети других Отцов спрашивали его об Отце его - кто его Отец? и почему он живёт не в доме Отца своего (как они), - он говорил им неправду - и об Отце своём, и о своей жизни в чужом доме. Дети сочувствовали его неправде - и старались вовлечь его в свои детские игры с Отцами своими... Однажды двое мальчиков позвали его учиться полётам на маленьком детском самолёте, построенном для них их Отцом. Летали по очереди. Отец этих мальчиков подстраховывал каждого из детей своих, находясь в задней кабине (оборудованной спаренным управлением). Когда же очередь дошла до него - он, ничего не подозревая, сел на место первого пилота, поднял самолёт в воздух, набрал нужную высоту (в несколько десятков метров) и начал совершать разворот (необходимый для полёта по кругу). В отличие от своих друзей, которые вели себя в воздухе очень осторожно - во всём полагаясь на помощь Отца своего, - маленький (тогда ещё) Пётр так увлёкся полётом (полагаясь только на свои силы), что не заметил - что он в самолёте один. А Отец его друзей, - зная о его самостоятельности - и потому, уверенный в его выдержке; а также и для того, чтобы дать пример этого своим неуверенным в своих силах детям, - стоял вместе с детьми своими на земле и с интересом смотрел за его полётом - ставя его в пример им. И тут Пётр, совершающий уже второй или третий круг и озирающий окрестности - впервые виденные им с такой большой высоты (нужно сказать - что он всегда боялся высоты, - и избегал экскурсионных полётов даже на воздушных шарах; собственно, поэтому и теперь он не решался посмотреть на землю), - вдруг решился взглянуть на своих друзей с высоты птичьего полёта... Он даже не сразу сообразил - что их Отца там не должно было быть. Когда же он сообразил - то, конечно, потерял управление и врезался в землю. К счастью, высота была небольшая, а самолёт имел достаточные планёрные характеристики для подобной ситуации - и он не пострадал физически. Но в душе его произошёл словно бы какой-то надлом...