— Ездют тут всякие ненормальные, а ты им угождай.
Придерживая чемодан, я прошла в середину вагона и опустила его на пол перед собой.
— А куда мне идти? — пришла здравая мысль. — Какое купе? Надо было спросить. — Подумала я и тут же открылась с грохотом дверь рядом, и выглянуло заспанное лицо женщины:
— Какая остановка, девушка? — спросила она меня, на что я пожала плечами.
— Не знаю.
Она еще раз окинула меня взглядом и с сожалением захлопнула дверь. Та с лязгом встала на место и щелкнула замком.
— Где я? — вздрогнула и осмотрела коридор с затертой зеленой дорожкой с выцветшим принтом по краям, шелковыми занавесками на окнах на металлических держателях, деревянными панелями в старинном стиле и кожаными сидушками, прижатыми к стенкам вагона. Пахло дымом и гарью, что влетали в некоторые полу-открытые окна и шевелились занавески. Тут я услышала дальний гудок и, выглянув, увидела, что состав тащит какой-то стародавний паровоз с широкой трубой и густым дымом из него. Вагоны качались из стороны в стороны, и я ощущала их движения.
— Опять стоишь! И сейчас в проходе! — рявкнула за спиной проводница. — Счас будуть люди выходить, а ты мешаешь! Иди в свое купе, кому говорю!
Вздрогнув, я в страхе обернулась:
— Не помню какое купе, — промямлила я. — Подскажите.
— Ах, ты боже мой! — фыркнула она. — Билет где твой?
— Я не знаю, — всхлипнула я тихо.
— Потеряла? — Хмыкнула она, глядя на меня уже помягче. — Эх, ты, растяпа. Так и голову можешь потерять. Хорошо я запомнила. Купе пятое.
Я только кивала на её слова, которые и были действительностью, потому что до сих пор не понимала где я и что со мной. То, что сейчас в поезде — понятно, но как здесь очутилась и почему чувствую себя по-другому, не как раньше со своей отдышкой и килограммами. Сейчас чувствовала себя преотлично и понимала, что обладаю стройным телом. Правда, не своим уж точно.
Открыв двери уже моего купе, она помогла втащить тяжелый чемодан и затолкать его на вторую пустую полку. В купе никого не было.
— Это твое место, — махнула она рукой на нижнюю полку. — Расстилай матрас и приходи за бельем. Готовь десять рублей. Если нужен чай, то принесу. Ну, давай сама. И найди билет! — ткнула она в меня пальцем. — А то проверка. Как найдешь, принеси ко мне. Мое купе последнее. Запомнила, тетёха?
Я кивнула по инерции. Она усмехнулась и вышла, захлопнув двери. Я без слов опустилась на полку, все еще не веря своим глазам, оглядывая помещение.
Это было обычное купе, только очень старого образца: с обтянутыми кожзаменителем полками, примятое многочисленными телами и довольно жестким, окном с белыми шелковыми занавесками, откидным столиком с сероватой застиранной салфеткой и вытертым стареньким ковриком под ногами. Оглядела более внимательно себя и поняла, что я в молодом теле, одетым в старомодный костюм и цветную блузку в темно-синий мелкий горошек. Осмотрела свои молодые пальцы, не знавшие маникюра и похлопав по карманам, наконец, нашла… паспорт. Это была серо-зеленая книжица вертикального образца, какие были ранее. В нем приклеено фото с уголком и синей печатью. Всмотревшись в снимок, поняла, что там лицо молодой девушки лет шестнадцати и записью, что это Малышева Валентина Степановна, уроженка города Мценска и годом рождения…И тут я впала в ступор! Год рождения значился тысяча девятьсот…тридцать девятый! Я зажмурилась, помотала головой и вновь открыла глаза.
— Точно! Тридцать девятый! — ахнула я. — Тогда сейчас выходило, что год пятьдесят шестой или седьмой, если судить по этому телу и всему остальному, что окружало меня.
Я сидела и не могла ничего понять, никак не реагируя на обстановку. Держа в руках паспорт, я только тихо хрипло дышала. Поморгав, еще раз изучила фото и записи в нем, сложила и всунула в карман и тут же обнаружила еще бумаги. Подцепив их, вытянула слегка помятый билет желтоватой бумаги с пробитыми дырочками, как я поняла датой выдачи, и надписями ручкой — мое имя-фамилия, код поезда, номер вагона и купе. А еще пункт следования — город Москва.
Я тихо ахнула и в отчаянии сложила руки на коленях, держа билет в кулаке. Уставившись в стенку напротив, всё еще не могла отойти от своего состояния.
— Может это сон? — вдруг вздрогнула я. — Бывают такие видения. Очень даже явные.