Один из охранников охраняющих периметр на меня удивленно и строго уставился, всем своим видом показывая, чтобы я поворачивал обратно. Он даже повел в мою сторону карабином, но и я показал ему непристойный жест и пошел в пустыню. Если с учеными я старался держать себя вежливо, то на всех охранников я плевал с высокого бархана. У меня было свое место уединения, где я любил просто посидеть и поразмыслить о всяком. Если по дороге мне встречались камни, я их поднимал. В небольшой впадине из этих камней я строил на песке пирамидку. С каждым новым камнем ее приходилось перекладывать. На это требовалось время и терпение и мне это давало возможность привести мои мысли в порядок. Когда я поднялся с песка, моя пирамидка была уже выше колена. Мне она очень нравилась. Давным-давно дедушка мне рассказывал, что в глубокой древности люди такие же строили пирамидки, но только из огромных камней и высотой эти пирамиды были до неба. Это значит, сотни тысяч людей, в тревоге, одновременно приходили в пустыню, чтобы успокоиться и для этого строили гигантские сооружения. Странные они были, эти люди древности. И странная у них была жизнь.
Я резко повернулся и пошел к лагерю. Но перед тем, я кое-что увидел в песках. Не берусь утверждать точно, но кажется мне, что среди песчаного моря я увидел торчащие волчьи уши, что около двух десятков. Волки были неподвижны, и наблюдала за лагерем. Значит, что-то назревает.
Когда я пришел на площадку, там стояла жуткая суета. Все ученые и даже всегда спокойный Антон метались из стороны в сторону. По всей видимости, они нашли нужное место. Посреди площадки воткнули цветастый шест и вокруг него в строгой последовательности принялись устанавливать большие щиты из обыкновенной многослойной фанеры. Вот только с наклоном этих щитов ученые очень долго колдовали, все тщательно вымеряя и неоднократно все проверяя и перепроверяя. С наступлением темноты работа еще кипела, при свете фонарей, вот только я и большинство моих людей отправились спать, завтра нас ждал тяжелый день.
С восходом солнца суета продолжилась. Когда все тринадцать щитов стояли в строгой последовательности я думал все, сейчас начнется. Но не тут-то было. Один за другим щиты покрывались специальной жидкостью и аккуратно посыпались песком. Песок этот ученые разравнивали кисточками, и все это продолжалось почти до полдня. Но никто не протестовал и не требовал немедленного прекращения работы на обед и отдых. Всем было интересно, так как чувствовалось, финал близок. Когда все щиты были покрыты ровным слоем песка, цветастый шест убрали и на его место сам Антон торжественно водрузил выпуклое круглое зеркало. Такого странного зеркала я никогда не видел. Было оно примерно метровым в периметре со странными знаками по краю. Затем под каждым щитом какой-то черной сыпучей смесью были выписаны замысловатые символы. В довершение все семь ученых во главе с Антоном, сели за образовавшимся кругом из щитов и принялись, раскачиваясь читать хором заклинания. В первые мгновения их голоса звучали вразнобой, но их заклинание все повторялось и повторялось и вскоре хор голосов звучал как единое целое.
Все это продолжалось довольно-таки долго и уже начинало изрядно надоедать, когда вдруг я заметил еле уловимое движение среди черных символов. Они словно медленно извивались. Заметили это и ученые их голоса стали увереннее и громче. Через несколько мгновений по щитам пробежало неяркое сияние, а затем они словно вспыхнули и из круглого зеркала ввысь ударил столб, но не света. Это был столб чего-то зыбкого и неясного, но это четко просматривалось даже в ярком свете дня и уходило в заоблачные дали. На миг повисла тишина и все зачарованно смотрели на странный луч, бьющий в небо.
Значит, у ученых все получилось. Я резко и коротко свистнул, а сам бросился к ближайшему охраннику. Одним резким движением кинжала я перерезал тому горло. Мои люди действовали также быстро и четко, вскоре все пять охранников и семь ученых были мертвы и никто из них не успел воспользоваться своим оружием. Последним я самолично прикончил Антона. Он развел в стороны руки и сказал с кривой улыбкой:
- А ты оказался куда как проворнее чем я ожидал. А ведь я приказывал этим болванам открыть огонь едва мы закончим читать заклинание. Какое все-таки грандиозное зрелище.
Сказал он, указывая на луч. В этот миг я вонзил кинжал ему в грудь. Он упал на спину, но вместо стона прохрипел:
- Ты не понимаешь, и никто не понимает, что здесь произошло, но вскоре...
Антон затих, я вытер свое оружие и принялся разбирать доставшуюся нам добычу. К наступлению темноты я и мои люди оттащили трупы в пустыню, где волки ждали свое подношение. И было их чрезвычайно много, словно они знали, какая большая жертва им будет преподнесена. В очередной раз я подивился прозорливости этих животных, ведь тут собралась явно не одна стая.
Уже в сумерках я вручил четверым своим лучшим воинам карабины, себе взял автомат и один пистолет, оставшаяся пятерка детей пустыни тоже получили по пистолету, теперь мы вооружены и очень опасны. Пускай теперь наши далекие предки приходят. У меня к ним немало вопросов, про то, как они допустили Великий Обмен, про то, почему умерла моя дочь, про то, почему остатки человечества влачат жалкое существование. И отвечать они будут собственной кровью. В том, что я сумею с ними справиться, я не сомневался, невзирая на всю их технологию.
Вот настал уже второй день как я и девять моих людей устроили засаду возле зеркала Джуны, ожидая тех, кто откликнется на зов. Временами я наблюдал за энергетическим потоком, который бил в небосвод. И чем больше я за ним наблюдал, тем больше мне казалось, что это не с Земли, а из черной бесконечности нечто отправляет к нам странный луч. Мои товарищи так же отметили сей странный факт. Вполне возможно зеркало Джуны вовсе не передатчик, а приемник некоего сигнала.
От рассуждений нас отвлек дикий вой за барханами. У меня похолодело на сердце. Вой повторился еще раз и еще раз, а затем завыло множество глоток и, причем так жутко, что мы невольно стали в круг, выставив вперед свое оружие. Выли волки и жуткий вой исходил от того места где мы оставили покойников. Затем наступила тишина, но никто из нас был не в силах пошевелиться. Наконец я, на правах старшего приказал Салиму разведать, что там и как. Но молодой воин не сдвинулся с места. Глаза его были наполнены мольбой и ужасом. Не стоит приказывать то, что никто делать не будет, даже под страхом смерти. Вот я и не стал настаивать. Я обвел свое воинство пристальным взглядом и все как один опустили глаза. Да, мы дети пустыни, на никому непонятном уровне связаны с волками, и даже я понимал, что произошло нечто ужасное, о чем нас предупреждали четвероногие собратья.