- Нет, – Марин не врал. Ему действительно было все равно. Они с Мирко давно решили, что их прошлое останется только в их памяти.
- Вы ангел? Или безумец? – кажется, Янко стало по-настоящему интересно.
- Скорее второе, – Марин усмехнулся. – Я всего лишь люблю его.
- Мило, – протянул Янко, а потом вытянул из лежащей на столе пачки сигарету и быстро прикурил. – Тогда почему вы смотрите на меня так, словно я – враг? Ведь я – его точная копия.
- Вы – это вы, – Марин решил, что разговор пора заканчивать и потянулся за ключами от машины. – И внешность… – он развел руками, не в силах описать словами то, что чувствовал.
- Я понял, – Янко щелчком сбил столбик пепла. – Вы хотите сказать, что к лицу и телу прикладываются еще душа, характер и прочие невидимые глазу вещи. Которые вы, судя по всему, и любите в моем брате. Что ж, я рад за него. Но вы ошибаетесь.
Марин нахмурился и открыл рот, чтобы задать вопрос, но Янко остановил его:
- Нет, я не собираюсь ничего объяснять. И, кажется, вы собирались уходить?
Марин вскинул голову:
- Вы правы. Спасибо, что согласились встретиться со мной, но теперь я прошу вас больше никогда не появляться в нашей жизни.
- Даже если ОН позовет меня? – губы Янко тронула странная улыбка.
- Если он еще не сделал этого, то вряд ли сделает вообще.
- Он думал обо мне, когда ему было плохо. Его рассказы кричат об этом, – Янко следил за его реакцией, как коршун за добычей. И продолжал улыбаться.
- Ему больше никогда не будет плохо, – бросил Марин, начиная злиться. Этот разговор ему не нравился. И поведение Янко – тоже. – Всего хорошего. Надеюсь, я вас больше не увижу, – он резко развернулся на каблуках и, крутя ключи на пальце, направился к выходу из кофейни. Янко проводил его пристальным взглядом, а потом усмехнулся, выдыхая сигаретный дым:
- Надейтесь, юноша, надейтесь. Ваша надежда умрет первой…
4.
- Марин, я не хочу туда идти, – спокойно, почти равнодушно произнес Мирко и отвернулся от зеркала, в которое смотрелся последние две минуты, наводя последний глянец перед выходом «в свет». Марин поймал его отрешенный взгляд и нахмурился. Что-то странное творилось с его парнем в последнее время. Как по мановению волшебной палочки исчезли так раздражавшие Марина пустые истерики и излишняя театральность. Еще неделю назад эти же слова сопровождались бы бурной жестикуляцией и дрожащими губами. А сейчас от этой почти ледяной отрешенности Марина продрал озноб. Особенно если знать, что видимых причин для этого нежелания у Мирко нет. Или он, Марин, просто не знает о них.
- Тогда давай не пойдем, – Марин поймал взгляд глаз Мирко, но не смог его прочитать. – Ну, что случилось? – он подошел к нему и мягко привлек к себе. Мирко вздохнул, на долгую минуту просто застыл в его руках, словно впитывая идущее от Марина тепло, а потом отстранился. Поднял голову и улыбнулся так, как улыбался только ему – нежно и чуть лукаво:
- Ничего, – ладонь прошлась по руке от плеча до запястья. – Просто я надеялся провести этот вечер с тобой, а не в компании людей, половина из которых будет презрительно кривиться нам вслед, а другая – облизываться и прикидывать, сколько предложить за нас агенту и стоит ли брать двух сразу или хватит кого-то одного.
Марин только головой покачал, кусая губы в попытке сдержаться и не рассмеяться:
- Ты слишком сгущаешь краски. Туда, куда мы идем, первые будут составлять едва ли один процент из всех присутствующих, а вторые… Так всегда было и будет. Мы не первые и не последние.
- Только мы самые красивые, – Мирко тихо рассмеялся. – Но никогда никому не достанемся. Эта мысль будет греть мне сердце. Знаешь, кажется, я передумал.
- Хм?.. – Марин вскинул бровь, уже догадываясь, что услышит. – Что опять ты задумал?
- Ничего, – Мирко мгновенно сделал невинные глазки.
- Да, конечно, – буркнул Марин. А потом резко дернул Мирко на себя и с силой провел руками вдоль тела. – Если увижу, что ты кому-нибудь глазки строишь…
- Шею свернешь обоим. Знаю-знаю, – Мирко подался вперед, нежно касаясь губами его губ и шепча. – Не волнуйся. Я только твой.
Не в силах больше сдерживаться, Марин прижался к дразнящим своей близостью губам, целуя сильно, почти жестко. Оставляя на них видимый след принадлежности. Мирко только вздохнул, облизывая припухшие и сильно покрасневшие губы:
- Собственник…
Марин согласно кивнул, сумасшедше улыбаясь, и потянул его за собой к выходу из квартиры.
Марин тонул в его глазах. Искрящихся, счастливых, шальных. В глазах, в которых отражался только он. Тонул и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Официальная часть уже давно закончилась, положенные речи были давно сказаны и забыты, и сейчас в большом зале грохотала музыка и в ритме сердца вспыхивали лучи светомузыки. Хаос, смешение, жар, страсть. И в центре всего этого – его Мирко. Сегодня он царил на танцполе. Но, изгибаясь, соблазняя, купаясь во всеобщем внимании и желании, он смотрел только на Марина. Ловил его взгляды, каждым взмахом ресниц словно говоря: «Это для тебя. Все только для тебя». И Марин пьянел. В голове шумело, сердце билось о ребра, а тело изнутри и снаружи омывал жар. Облизывал его, заставляя глухо стонать и сжимать кулаки все сильнее. Мой, мой, мой… Всем существом владела только эта мысль. МОЙ.
Оглушенный собственным желанием, он не видел никого и ничего, кроме Мирко. И поэтому когда тот вдруг исчез за спинами вышедших на танцпол людей, Марин сначала даже не понял, почему он вдруг больше не видит его гибкий силуэт. И когда перед ним появился раскрасневшийся, тяжело дышащий Мирко, вздрогнул от неожиданности.
- Мир…
- Хочу тебя, – тот подался вперед, прижимаясь к Марину всем телом. Лизнул скулу, и Марин зашипел от полыхнувшего в теле удовольствия. Нашел руку Мирко, стиснул запястье и, забыв обо всем, повел за собой.
…Полумрак VIP-комнаты, мягкие диванные подушки и горящее, покорное тело любимого человека, которого хочется залюбить до потери рассудка. Жадные руки, обжигающие губы… Мирко выгибался, подставляясь под его поцелуи и, задыхаясь, захлебываясь воздухом, просил еще и еще. И Марин послушно ласкал его, сам сходя с ума от ощущения мягкой кожи под ладонями и громких, сладких стонов. А когда Мирко раскинулся перед ним – готовый, ждущий его, сознание исчезло. Марин утопил его в глубине тела Мирко. Там, где в эти минуты для Марина сконцентрировалась вся вселенная. Вскрик, стон, плечи обожгло легкой болью, которая только усилила удовольствие. Марин взвыл, откинул голову и к шее тут же прижались горячие губы, оставляя красный след. Ни капли нежности… Лишь голодная страсть и дикая жажда обладания. Взять, подчинить, заявить права.
- Да, Мар, ДА! Даааа… – Мирко стонал, мотал головой, кажется, даже плакал. Марин собирал с висков капельки пота, вылизывал и целовал, целовал мгновенно высыхающие приоткрытые губы, топя в них свои собственные стоны. И зашелся в немом крике, когда терпеть все усиливающееся удовольствие стало уже невозможно. Чувствуя лишь краем сознания, как бьется под ним Мирко, как дрожит и сжимает его внутри себя. А потом поток, как показалось, жидкого огня накрыл его с головой, выжигая из сознания (памяти?) случайно пойманный им странный, дикий взгляд горящих глаз стоящего на пороге комнаты парня. Парня, так сильно похожего на его Мирко…
5.
- Марин, извини, но мне надо в театр, – Мирко закончил телефонный разговор и коснулся руки Марина, сосредоточенно изучающего очередную смс. – У нас все сроки горят, надо помочь.
Марин с мгновение изучал виноватое лицо Мирко, а потом нахмурился, чувствуя глухое раздражение. Нет, он понимал, что театр для Мирко значит очень много, и уважал его работу, но не тогда, когда эта работа отнимала у него его парня! Сегодня они в кои-то веки выбрались вдвоем поужинать в их любимый ресторан, и, не успели еще принести их заказ, как Мирко уходит.