- Мне скоро придется твою фотографию с собой носить, чтобы не забыть, как ты выглядишь, – проворчал Марин.
- Марин, ну… – Мирко закусил губу, глядя на него умоляющими глазами, и Сарницкий только вздохнул.
- Иди. А я отменю заказ.
- Зачем?
- Я не собираюсь сидеть здесь без тебя, – отрезал Марин и поднялся вслед за Мирко. – Лучше поужинаем дома, когда ты вернешься. Я как раз что-нибудь приготовлю.
Мирко молча кивнул, и они вышли из ресторана. Но на крыльце, прежде чем разойтись, Мирко вдруг придержал Марина. Встал вплотную, заглянул в глаза:
- Просто хочу, чтобы ты знал. Я люблю тебя больше всех на свете. И если сейчас ты попросишь меня остаться, то я это сделаю.
Марин грустно улыбнулся:
- Я знаю, хороший мой. Поэтому не попрошу. Я, конечно, эгоист и хотел бы, чтобы ты был рядом со мной круглые сутки, но...
Взгляд Мирко потемнел:
- Ты изменился, Марин.
- Стал хуже?
- Просто повзрослел. Еще не так давно ты мечтал о том, чтобы замкнуть мою жизнь на себе.
- Я знаю. Но я не собираюсь повторять свои ошибки.
Мирко улыбнулся. Нежно, ласково. Забыв о том, что их может кто-нибудь увидеть.
- Я постараюсь не задерживаться, – он невесомой лаской прошелся кончиком пальца по внутренней стороне запястья Марина. Тот молча кивнул, и Мирко спустился с крыльца. Марин проводил его взглядом, а потом вдруг тихо произнес:
- Ты тоже изменился. Очень изменился.
Мирко буквально развернуло на месте:
- Я стал хуже? – он улыбался лукаво, чуть сумасшедше, и сердце Марина заныло.
- Нет. Я не знаю. Просто сейчас я уверен в том, что хочу прожить с тобой всю оставшуюся жизнь.
Глаза Мирко заискрились. Он с силой прикусил губу и резко опустил голову, пряча лицо. А потом и вовсе развернулся. Как-то неловко, по-детски дернул плечами и заторопился к метро. Марин понимающе улыбнулся и тоже спустился с крыльца, доставая из кармана ключи от машины. Когда Мирко вернется, его будет ждать горячий ужин. Но сначала надо будет заехать за продуктами.
Марин припарковался и, матерясь в полголоса, вышел из машины, прихватив с собой пакеты из супермаркета. Пробка на дороге, очередь у кассы и, как результат – настроение упало до отметки «хуже бывает, но редко». Марин захлопнул дверцу, включил сигнализацию, обошел машину и замер, заметив неподвижно сидящую на скамейке у подъезда фигуру.
- Мирко? Ты что здесь делаешь? А как же театр?
- Я вернулся раньше, чем предполагал. Понял, что тебя нет дома, и решил подождать здесь, – в тусклом свете подъездного фонаря разглядеть выражение его лица было невозможно, но сердце Марина странно сжалось. Что-то в голосе…
- Значит, я не успел приготовить ужин, – пообещав себе, что обязательно расспросит Мирко об этом позже, Марин поднялся на крыльцо подъезда. – Потерпишь?
- Конечно, – Мирко встал и пошел вслед за Марином. Придержал дверь, а потом вызвал лифт.
- А я простоял все это время в пробке, – пожаловался Марин, когда дверь кабины закрылась за ними.
- А я… кажется, потерял ключи, – вздохнул Мирко, и Марин только покачал головой: если это из-за этого Благоев так загрузился… И глаз не поднимает.
- Не переживай. Скорее всего, в театре оставил. Завтра там поищешь. Подержи, – они вышли из лифта, Марин отдал Мирко пакеты, а сам открыл дверь. Переступил порог, забрал пакеты обратно и прошел на кухню. Разложил продукты и застыл посреди комнаты, прикидывая, что лучше приготовить – быстро или вкусно. Наконец, отчаявшись сам решить этот вопрос, он обратился за помощью:
- Мирко! Ты сильно голоден? Или продержишься еще немного?
Но ответом ему была тишина. Нахмурившись, Марин прислушался к звукам в квартире. Вода в душе не шумела, телевизор тоже молчал. Где Мирко, почему не отвечает? Марин вышел в коридор, заглянул в большую комнату и, не обнаружив там искомое, повернул в другую сторону. Миновал кабинет, студию и приоткрыл дверь в спальню. Мирко лежал на не разобранной постели в одном белье, и Марин, недоуменно сдвинув брови, переступил порог. Подошел к лежащему, склонился и вдруг резко отшатнулся. В полумраке комнаты его глаза мгновенно стали черными. Сжав зубы, он вышел также тихо, как и вошел. Закрыл дверь и направился в прихожую. Вытащил из шкафа пальто и внимательно его оглядел. А потом вернулся его на место, выудил из валяющейся там же на тумбочке пачки сигарету, сгреб зажигалку, телефон и вернулся на кухню, предварительно хорошенько заперев входную дверь.
На кухне Марин открыл форточку, прикурил, сделал пару жадных затяжек, а потом взял в руки телефон. На том конце долго не отвечали, но он упрямо ждал, и наконец трубка отозвалась усталым, родным голосом:
- Да, Марин, мы уже почти закончили…
Но Сарницкий не стал слушать:
- Я звоню всего лишь для того, чтобы предупредить: если через пятнадцать минут ты не будешь дома, я прибью твоего братца. Не знаю, что там у вас произошло, но вам, кажется, пришла пора поговорить, – голос дрожал от еле сдерживаемой ярости, которую Марин даже не пытался скрыть.
- Марин, что случилось?!
- Ничего особенного. Просто у него точно такое же пальто, как и у тебя, но только что купленное, он ждал меня у дома, наплел байку про потерянные ключи и, воспользовавшись тем, что у меня не было возможности его разглядеть, обманом проник в нашу квартиру. И теперь валяется в НАШЕЙ спальне, на НАШЕЙ кровати! – на последних словах Марин уже рычал, ничуть не опасаясь, что Янко может его услышать.
- Хорошо… – через долгие мгновения тишины отозвался Мирко потухшим голосом. – Я еду.
Он отключился, и Марин заметался по кухне. Как Янко посмел влезть в их жизнь?! Зачем?! Зачем он вообще это сделал? Зачем пришел, почему валяется в их спальне в одном белье? Надеялся, что Марин примет его за Мирко, а когда вернется настоящий – посмеется над ними? Сволочь! Желание пойти и просто прибить Янко накатывало жаркими волнами, но Марин решил, что теперь это – дело Мирко. В конце концов, это ЕГО брат. И сейчас нужно все предоставить ему. А если он вмешается… Может стать только хуже.
Марин остановился у окна и снова закурил. Взгляд пробежался по окнам соседнего дома, опустился во двор и прикипел в «шашечкам» въезжающего в арку такси. Сердце дало сбой, когда оно остановилось, и из него вышел Мирко. Где-то на краю сознания мелькнула мысль о том, что вечером он, наверное, был не в себе, если умудрился перепутать Янко с Мирко. Несмотря на всю их идентичность и одинаковую одежду. В сердце кольнула вина, но Марин безжалостно раздавил ее, как и докуренную сигарету в пепельнице: с этим он разберется позже.
Он помахал рукой, разгоняя дым, а потом прошел в коридор. Встал перед дверью и когда до него донесся звук шагов, рывком распахнул ее, встречая Мирко. Тот поднял на него больные, потухшие глаза, переступил порог и на долгую секунду просто прижался к Марину. Тот отпустил ручку и неловко, как в первый раз, обхватил его плечи.
- Мир… – на грани слышимости позвал он, и Благоев мгновенно отстранился. Провел ладонью по его щеке:
- Уйди. Пожалуйста. Ненадолго, – Мирко смотрел прямо в душу, и Марин молча снял с вешалки куртку.
- Марин… Не обижайся. Просто… Так надо. Поверь, – Мирко отступил, давая ему пройти.
- Я знаю, – Марин коротко коснулся губами его виска, а потом вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь.
Мирко еще с секунду прислушивался к звукам в подъезде, а когда дробный стук шагов спускающегося по лестнице Марина затих, выдохнул и потянул пальто с плеч. Повернулся, собираясь повесить его в шкаф и замер, наткнувшись взглядом на точно такое же пальто, уже висящее там. Мирко скрипнул зубами, а потом сдернул с вешалки чужую одежду, небрежно кинув ее на стоящую в коридоре тумбочку с зеркалом. Повесил свое пальто на его законное место, задвинул дверь, на мгновение замер, прикрыв глаза, а потом коротко выдохнул и направился в спальню. Распахнул дверь, переступил порог и, не включая свет, прошел дальше. Света с улицы и заглядывающей в окно луны хватило, чтоб разглядеть лежащего на постели парня. Мирко прикусил губу, и подошел к кровати. Сел на край, чувствуя бедром тепло обнаженного тела, а потом зарылся пальцами в длинные пряди брата: