Франческа смотрела на портрет матери. Зеленые глаза Сюзанны были точно такими, как она их помнила, — дерзкими, вызывающими и прекрасными.
— Я почти забыла ее, — с огорчением призналась она.
Эмилио, дворецкий графа, остановился на почтительном расстоянии от девушек. Прямой как жердь, в отделанной золотом униформе цвета бургундского вина, он делал вид, будто не замечает молодую любовницу графа, крадущуюся к выходу для слуг. Ревниво охраняя частную жизнь хозяина, он имел собственные представления о приличиях. Не смея осуждать поступки графа Нордоньи, Эмилио огорчался, что Карло снова привел в дом женщину. Вот уже много лет палаццо было заповедной мужской территорией, что давало отдохновение после суматошного образа жизни графини. Теперь годы тишины и спокойствия миновали, и Эмилио придется мириться с присутствием молодой Антонии — той, что крадется, как белка, по балкону, тогда как прямо под ней стоит ни о чем не подозревающая юная дочь графа Нордоньи.
Конечно, недоброжелательство Эмилио к женщинам не распространялось на Франческу. Дворецкий всегда считал, что место маленькой графини — в отцовском доме и такая милая, послушная девочка не повторит неблагоразумные поступки своей матери. Обычно бесстрастный, слуга вспомнил печально известные эскапады покойной жены графа, нахмурился, увидев проделки молодой Антонии. Не собирается же граф жениться на этой девице! Эмилио содрогнулся при мысли об этом.
Дворецкий ощущал, что между ним и графом существует неразрывная личная связь. Они выросли вместе и были лучшими друзьями до того дня, когда Эмилио стал слугой Карло.
Детьми они всюду ходили вместе — взбирались на верхушку колокольни на площади Сан-Марко, воровали апельсины во фруктовых лавках у моста Риальто, много раз по ночам ускользали на гондоле Нордоньи в сторону Лидо и возвращались домой с рассветом. Однако, едва они вошли в зрелый возраст, им стало неловко друг с другом. К тому времени будущее их определилось: Карло должен был стать главой большой знатной семьи, а Эмилио — его слугой. Безгранично преданного Эмилио это не смущало; всю сознательную жизнь он управлял домом Карло педантично и бережливо, а после смерти графини стал, в сущности, управляющим палаццо Нордонья. Он вел большое хозяйство именно так, как хотел граф, повинуясь инстинкту и не ожидая приказаний. Эмилио следил за сохранностью мебели, присматривал за слугами, а также за тем, чтобы фруктовые и винные погреба всегда были полны. Однажды Эмилио обнаружил, что Антония делит с Карло постель и ванну. Он не обратил бы на это особого внимания, если бы хозяин привел женщину на одну ночь, ибо такое уже неоднократно случалось. Но эта девушка отличалась от других. При всей ее молодости и пылкости в ней была какая-то кошачья загадочность, которую Карло явно воспринял как вызов. Эмилио опасался, что эта пассия надоест графу не скоро.
Появление Антонии побудило Карло больше заниматься писательством и все меньше уделять внимание бизнесу. Может, граф и стал крупным экспертом по истории и искусству Венеции, но при этом пренебрег источником семейного благосостояния — виноградниками.
Поверенные и финансовые советники, предоставленные самим себе, довели дело до того, что состояние поместья заметно ухудшилось. Проверяя их отчеты тщательнее, чем граф, Эмилио видел существенные потери Нордоньи. Анархия в политике и действия правительства, направленные против бизнеса, привели к нецелесообразности инвестиций в Италии, но граф не желал искать более безопасные рынки за границей. Это огорчало Эмилио, знающего, что граф не лишен деловой сметки.
«Как все запутано, — думал Эмилио. — Дочери, жены, любовницы… А теперь еще граф вздумал устроить бал, подобного которому эти старые стены не видели уже много лет. Все его накопления пойдут насмарку!»
Эмилио пожал плечами и устало вздохнул. Какие еще сюрпризы ждут его впереди?
Посмотрев на балкон и убедившись, что Антония исчезла, он велел слуге отнести багаж девушек наверх. Юная Франческа и ее спутница уже поднялись на первую лестничную площадку.