Персик привстала, пока я сидел и отходил от услышанного.
— Ну… О чем они там говорят? Она ему про огурцы с уксусом рассказывает? — ожила Персик, явно что-то предвкушая.
— Ага. Про один большой огурец, — ответил я, нахмурившись. Значит, жрица видит будущее? Неужели в будущем меня свергнут, что меня уже можно ни во что не ставить? Она ведь пошла к Танатосу. Не ко мне.
Пока я думал над тем, кто меня может свергнуть, ну разумеется, кроме хомяка Леонида, Прозерпина тихо посапывала уткнувшись носом мне в руку. А что, если действительно, Катриона видит будущее? Катриона? Хм… Звучит. Хотя, мне кажется, что ей больше подходит имя “Гдекатя”, но что-то мне подсказывает, что на крик: “Гдекатя, иди сюда!”, будет приходит Геката, а это чревато варварским разграблением всего, что нажито пассивным трудом.
Нет, а если она действительно видит будущее? Теперь понятно, почему она стала верховной жрицей богини жизни. Я бы тоже не отказался от собственной мойры, которая не говорит зубодробительными загадками, а изъясняется вполне понятно.
Может действительно у нее поинтересоваться насчет своей половинки души? А то тут все такие счастливые, женатые, один я как… Как Гадес… Ничего не меняется сквозь тысячелетия. Неизменная тишина тронного зала и моих покоев… Горькое чувство одиночества, что тянет в груди, при виде вечной любви смертных…. Так, Гадес, бррр, все мимолетно, и только ты вечен… Странный, конечно, вопрос, но, может, я интересуюсь с целью узнать, когда и где я ее встречу, чтобы в этот момент быть совсем в другом месте. Я еще не готов брить персики, выковыривать семечки из клубники и терпеть обнимашки с криками: “Гадя!”.
Жрица открыто говорит только о том, что ей дорого, и я вот думаю, а что если попробовать обменять ее информацию на что-то ценное? А что любят женщины? Хм. Вопрос риторический. Что любят женщины есть у меня в избытке. Сердце грела мысль о моей сокровищнице, подобной которой нет ни у кого из богов. Я помню, как Афродита, однажды увидев мои скромные запасы, стояла в позе готовности с открытым от изумления ртом. Ах, женщины. Как с вами просто!
— Уже закончили? — наивно поинтересовался я, материализуясь посреди разговора смертной и Танатоса, которые тут же умолкли, мельком взглянув на меня. — Катерина, я бы хотел с тобой поговорить.
— Да ну, — нехорошо прищурилась смертная, явно злясь, что их с богом смерти прервали. — Ну, говори. Я тебя внимательно слушаю.
Смертная всем видом показывала, что ни я, ни мой разговор ее не интересует. Танатос стоял потерянный, глядя остекленевшим взглядом в стену. Его кулаки были сжаты, а я прекрасно знал этот жест бессильной злобы… Сколько же испытаний выпало на моего друга, из-за его половинки души? Гадес, одумайся! У тебя еще есть время передумать…
— Ну так, что за вопрос? — поторопила меня смертная, а я смотрел на Танатоса и пытался принять решение. — Гадес, мы тут разговариваем вообще-то. Не знаю, как у вас, а у нас не принято перебивать. Говори что хотел и иди по своим делам.
— Ты видишь будущее? — уклончиво поинтересовался я, все еще решая стоит ли игра свеч или нет, — Я слышал разговор про Персика. И хочу помочь.
Смертная посмотрела на меня с недоверием, а Танатос благодарно хлопнул меня по плечу. “Она спит” — мысленно передал я своему другу, тот кивнул и начал растворяться.
— А ты поможешь? — с надеждой спросила меня смертная, а взгляд ее даже потеплел. Торгуется? Это хорошо. Я всегда считал, что все в этом мире покупается и продается. Нужно только сойтись в цене. — Гадес, ты правда хочешь помочь? Я просто от тебя не ожидала…
Да, от меня многие не ожидают. Зато я ожидаю от всех.
— Дорогая, Катриона! — произнес я, положив руку ей на плечи и притягивая к себе. — Можно я буду называть тебя так? Мне просто так проще. Я так понимаю, что будущее не всегда радужно… Я бы даже сказал, что иногда оно печально… И…
Я что-то медлил, пытаясь пересилить себя. Нет, ну а вдруг половинкой моей души окажется какая-нибудь невзрачная смертная? Мой взгляд скользнул по ее волосам и фигуре. Ну, не такая невзрачная… И, надеюсь, не настолько смертная… Может, какая-нибудь смертная красавица, царица, четвертьбогиня в крайнем случае.
— Я хотел бы для начала, — продолжил я, закатывая глаза. — Извиниться за мое негостеприимство. И в знак нашей будущей дружбы преподнести тебе скромный презент… Я бы даже сказал маленький….
— Вот если ты сейчас снимешь покрывало моей бабушки и попытаешься всучить мне свой маленький презент, — начала Катриона. — Один уже маленький презент оставил! Так что знаю я ваши презенты!