— Где он? — наконец-то выдала богиня терпения, — Я хочу с ним поговорить.
— В сокровищнице! — радостно выдала Геката и растворилась. Что она задумала?
Эпилог
Я восстанавливал сокровищницу, окидывая хищным взглядом свое добро, внимательно присматриваясь не забрала ли себе чего Геката, или кто-то еще не протянул жадную лапку к чужой собственности? Знаю я их, оставь только без присмотра! Все растащат! Все что отжато непосильным трудом! О! Смотри-ка что нашел? Давненько я тебя не видел? Это в каком тысячелетии я тебя сковал? Эм… А, не помню, но теперь будешь лежать здесь! Вот! Как приятно найти в груде золота что-то хорошее!
Я посмотрел себе под ноги и увидел кривой нарцисс из драгоценного камня. Не может быть! Я уже совсем забыл. Он смотрелся так жалко, так некрасиво на фоне сверкающих камней и совершенной огранки, что я усмехнулся.
— Сколько тысячелетий я тебя не видел. Думал, что тебя уже здесь нет, — произнес я, вспоминая те времена, когда впервые взял в руки инструмент. Кривой нарцисс, испорченный камень, никакого изящества и красоты в нем не было. Конечно, смертные посчитали бы его красивым, но не я, чей глаз привык видеть недостатки.
“Я помню, как ты радовался, как ребенок, когда тебе удалось его создать!”, - прошелестел голос Танатоса, пока я держал на ладони невзрачное украшение.
— Мне просто не хватало цветов, красок, чего-то привычного, — вздохнул я, вспоминая пепел, оседающий в мрачных выжженных божественным гневом чертогах. — Это был первый цветок Аиды. Работа, которую высмеяли бы даже смертные…
— А как я гордился им, как любовался, как хвастался перед Танатосом, показывая его каждые пять минут. А ведь когда-то и я был никем. Выброшенный вниз, в самые недра, сброшенный с Олимпа, лишенный права называться Олимпийцем. Я был таким же жалким, как последний смертный. И я завидовал смертным, глядя на их дворцы, дома, пиршества, роскошь, ведь у меня не было ничего, кроме этого цветка.
“Ну разнылся!”, - послышался голос Танатоса.
— Как же я презирал богов, как я ненавидел их, осознавая, что я — тоже бог. “Я буду другим богом!”, - кричал я Танатосу, прижимая к груди свой цветок. “Я никогда не буду таким, как они!”, - спорил я, а вокруг нас был пепел и мрак. “Самовлюбленные, напыщенные, капризные олимпийцы пусть сидят на своей горе! Мне плевать на них, но убивать их не позволю!”, - доказывал что-то я много тысячелетий назад. Я молча осел на груду золота.
“Ну что, теперь уже готов выбросить половину сокровищницы?”, - спросил Танатос, пока я вертел в руках свой первый цветок с которого все началось.
— Ага, сейчас, неси мешок! — отозвался я, задумчиво улыбаясь каждой уродливой грани. Вот здесь я испортил узор, вот здесь не учел отблеск, здесь не полировал… Он мог сверкать намного ярче…
“К тебе гости!”, - произнес Танатос, а настроение, которое только-только воспряло духом, тут же упало.
— Не гости, а грабители, — фыркнул я, понимая, что гости мнуться в тронном зале, а грабители в сокровищнице. — Все, кого я сюда привожу, все хотят что-то себе забрать! Спасибо, не надо гостей!
“Твоя половинка идет к тебе!”, - послышался голос Танатоса, а я уныло поднял брови, глядя на вход в сокровищницу.
— Так и добавляй. “Идет к тебе грабить!”, - вздохнул я. Я попробую дать ей шанс. Как этому цветку. Может, однажды, я пожалею об этом… Любовь смертной и бога обычно хорошо не заканчивается. А наша даже не начиналась…
— Гадес, надо поговорить, — решительным шагов Катерина ступала по сокровищнице неумолимо приближаясь ко мне. — Я знаю, что произошло. И я категорически не согласна быть твоей половинкой души! Более того, я искренне считаю, что вторая половинка есть у таблетки и у задницы! В нашем случае, Гадес, ты — задница. Но я хотела поговорить не об этом.
Это я то задница? Я? Да что она…. так, Гадес спокойно! ты — древний бог, ты- титан! Да, ты — титан! Спокойнее… Это просто смертная!
— Гадес, Геката сказала, что у тебя есть что-то, что может спасти Сеньку, — заискивающе посмотрела мне в глаза Катриона, — Что это? И как оно может помочь?
— У меня есть мозги. Они в твоем распоряжении, — бросил я, в два раза усерднее восстанавливая последнюю стену. Ни за что больше не буду делать ворота, двери, калитки! Нет и нет! Через стены без моего разрешения не влезут! — Это все. Чем мог, тем помог. Персика спасайте сами. Я уже один раз подвязался. И ничего хорошего из этого не вышло… Катриона, у тебя там труп лежит храме… Видимо, в жертву богине жизни принесли. Вот и у него и спроси…
— Гадес! Есть! Мне Геката только что сказала, что есть! — наседала на меня смертная, — Вот буквально несколько минут назад!