Динос жил в двух кварталах отсюда, поблизости от церкви святой Софии. Он вернулся домой, поел баклажанов, приготовленных еще вчера его матерью, и снова вышел на улицу. Его мучило любопытство, хотелось узнать, кого все-таки сбил грузовичок. Толпа на площади поредела; люди толклись там теперь, как жалкие статисты, сменившие на подмостках звезд экрана. Динос подошел к одной группе и спросил:
— Что тут случилось, ребята?
— Этот господин интересуется, что здесь случилось, — сказал какой-то мрачный субчик другому, похожему на главаря.
— А что вам угодно? — спросил главарь.
— Извините...
— Да, пожалуйста. — И он нагло захохотал.
— Я хотел узнать...
— А не пойти ли тебе, сыночек, к себе в домочек, — пропел третий хулиган.
— Ничего особенного не случилось, — вмешался первый. — Мы прикончили тут одного коммуниста.
И, раздувшись от гордости, как индюк, он загоготал, а следом за ним покатилась со смеху и вся компания.
— Мы сделали из него Афанасия Дьякоса[7], — сострил кто-то из них.
— Мы, македонцы, хорошо его проучили.
Окаменев от изумления, Динос смотрел вслед удалявшейся шайке. «Негодяи, — возмущался он, — для них нет ничего святого». И тотчас, моментально сориентировавшись, он направился к Пункту первой помощи. Но и там ему оказали холодный прием. Швейцар просто-напросто не впустил его.
— Что случилось? Кого привезли к вам?
— А вы кто такой? Журналист?
— Нет, я самый обыкновенный гражданин. Греческий гражданин. Хочу узнать, что случилось.
— Ничего не случилось. Ничего серьезного. Ранен один молодой человек.
Разочарованный тем, что ему не удалось ничего больше выяснить, Динос хотел уже уйти, как вдруг к Пункту первой помощи подошел мужчина, весь окровавленный, в разорванной рубашке, и попросил, чтобы ему перевязали раны. Приглядевшись к нему, Динос с изумлением узнал в нем того самого человека, который сидел в кузове грузовичка, стоявшего перед гостиницей «Космополит», и переговаривался со знакомым ему квартальным надзирателем. Динос никак не мог связать между собой эти факты.
Возвращаясь домой, он невольно свернул на ту же самую площадь. Теперь она была совершенно безлюдна. Несколько мужчин, смахивающих на жандармов в штатском, маячили в полутемных соседних улицах. А там, где грузовичок сбил неизвестного, на мостовой лежали два букета красных гвоздик. «Так чистый, невинный, ты удаляешься на тот свет», — подумал Динос, считая, что погиб юноша лет семнадцати.
28
До передачи поста оставалось всего двадцать минут, а он взял на заметку лишь пять нарушителей. Плохой урожай за целый вечер дежурства в самом сердце Нейтрополя, думал регулировщик уличного движения, правой рукой делая знак отправления фиату, остановившемуся вопреки правилам на бойком месте перед кондитерской Агапитоса. А новый начальник Управления уличного движения был на редкость придирчив. Он считал, что регулировщик никуда не годится, если взял на заметку мало нарушителей. Но сегодня, как на беду, их попалось немного. Если бы этот фиат задержался еще секунд на пять, он записал бы его номер. Но, когда регулировщик уже полез в карман за своей книжечкой, фиат тронулся.
Последнее время он, в своей красивой форме, пользовался успехом у женщин, сидящих за рулем. Вот и сейчас какая-то дама помахала ему рукой из окна машины; провожая ее взглядом, он увидел, что на улице Карла Дила к кинематографу «Титания» со всех сторон сбегается народ. Он решил, что произошла автомобильная катастрофа, и припустился туда, пронзительно свистя. Когда он подбежал к толпе зевак, стоявших плотной стеной, из-под их ног, словно мышь, выполз на четвереньках лысый мужчина среднего роста — насколько мог заметить регулировщик — и, схватившись рукой за голову, завопил:
— Меня изувечили, изувечили!
Это был, очевидно, пострадавший при автомобильной катастрофе, который выскочил из машины и теперь вопил во всю глотку. Регулировщик не обратил на него особого внимания. Сначала он должен был осмотреть столкнувшиеся машины. Пробравшись через густую толпу любопытных, он оказался наконец на месте происшествия и увидел, что у тротуара стоит грузовичок с заглохшим мотором, а на крыле его сидит какой-то тип, похожий на грузчика, и переругивается с обступившими его прохожими.