А дядя Рибд, между прочим, во всём старается походить на Мастера Скалу, как о нём написано в книжках, хоть в него и не верит. А я задумался. До тех пор я думал, что Мастер Скала – это сказки. Ну, про то, как он рос и учился, совсем один в мире, а потом оказалось, что у него есть зеркальный двойник. И он победил двойника и создал тот мир, который мы видим… Сказки? Но ведь я тоже иногда чувствую, как будто кто-то смотрит. И это не дядя и тётя, потому что, бывает, я их при этом вижу, и они чем-то заняты. Разговаривают между собой, например. Неужели Мастер Скала есть?
Это теперь я так слушаю. А тогда, ничего не понимая, я в полусне слушал их странные сумеречные разговоры, в которых часто и таинственно упоминалось какое-то ожидающее меня бессмертие. Вообще, когда дядя Рибд и тётя Мея…
Но они, кажется, совсем потерялись в этом болоте? Ведь прошло страшно много времени, а их всё нет? – Как только эта мысль появилась, она стала расти и расти, и скоро я понял, что больше не могу сидеть под этим туманом, как муха под потолком, и ждать неизвестно чего! Я тут замёрзну насмерть, на этом ветру, в конце-то концов! (Как он может дуть прямо из тумана и не сдувать его?!) Может, они меня вообще бросили? Завели и бросили? Сердце всё сильнее колотилось от страха, в глазах зелень сменялась чернотой… и вдруг сверху ко мне прикатился камешек. Выскочил прямо из тумана и больно стукнул меня но руке. Я обрадовался и стал ждать того, чья нога его сбросила. Тётю. Или хотя бы дядю. Прроклятое безмолвие! А вдруг тётя Мея подвернула ногу, и лежит там, беспомощная, а туман жадно глотает её призывы?! Да, но она могла бы позвать дядю, мысленно. А вдруг они поссорились? Вдруг дядя Рибд решил припомнить тёте её отказ и завел нас сюда специально…
Я нырнул в туман и, ничего не видя, начал лихорадочно карабкаться на четвереньках вверх по склону. Камни беззвучно уворачивались от меня и ускользали вниз. Я уже не понимал, что быстрее, я карабкаюсь вверх или съезжаю вниз вместе с осыпью мелких камней.
Ещё один камешек сверху хлопнул меня по плечу, не то подбадривая, не то предостерегая. Я рванул вверх ещё быстрее и стукнулся обо что-то головой.
Кажется, я не терял сознания, только упал лицом на руки. И стал приходить в себя. Голова кружилась, по не очень, в основном, болела – в том месте, которым приложился. Я протянул руку. Стена. Ровная, слегка наклонная в мою сторону. Опираясь на неё руками, я встал. Сверху упал ещё один камешек, прямо на мою больную голову. Я поднял руки и нащупал над головой верхний край стенки. Ну, подтягиваться-то я умею! Миг – и я высунул голову над краем стены и неожиданно попал в чистый воздух!
Но то, что я увидел, не было тётей! Прямо перед моим лицом, так близко, что я с разгону чуть не ткнулся в него, было чудовище. Его голова, похожая на голову какой-то жабы, по-собачьи лежала на когтистых передних лапах, огромные тусклые глаза неподвижно смотрели прямо на меня. Чудовище шумно вздохнуло, прикрыв глаза. Мои оцепеневшие руки разжались, я упал вниз, обратно в туман, отскочил подальше в сторону, на случай, если этой твари захочется спрыгнуть, и замер, прислушиваясь. В тумане ничего не было слышно. Там, наверху, ветер шумел, а здесь он беззвучно пронизывает до костей. А вдруг жаба спрыгнет и тихо подкрадется? Я пощупал стену. Выше, выше… До края не достал. Подпрыгнул – нет, слишком высокая. Тогда я понизу обошел то место, куда могла спрыгнуть эта жаба, пощупал стену. Тоже слишком высока. Да, жаба сидит именно в этом месте неспроста! Только здесь можно подняться и прийти на помощь тёте. А вдруг оно её уже здесь подстерегло?!
Я снова подтянулся на руках в том месте и высунулся – быстро, неожиданно, готовый мигом разжать руки, и понимая, что это слабая гарантия против дракона, который может плюнуть огнем мне прямо в лицо или просто мгновенно откусить мне голову, – и сразу нырнул обратно.
Пока я был наверху, я успел увидеть, что жаба сидела теперь далеко от края, и, увидев меня, хотела сделать лапой какой-то жест, похожий на приглашение.
И я решился. Вылез и встал на краю тумана, вполоборота, готовый спрыгнуть вниз.