Плонский Александр
Жалкие бессмертные дождевые черви
Александр Филиппович ПЛОНСКИЙ
ЖАЛКИЕ БЕССМЕРТНЫЕ ДОЖДЕВЫЕ ЧЕРВИ
Фантастический рассказ
- Вы ошибаетесь. Я вовсе не гуманоид. Обыкновенный человек, как и все.
- Но ваш корабль...
- Он не имеет отношения к внеземным цивилизациям. Это не межпланетный корабль и не космический зонд.
- Может быть, вы... из будущего?
- Не из будущего и не из прошлого. Из настоящего. Ваша наука полагает, что время течет непрерывно. Заблуждение! Время прерывисто, оно то течет, то замирает. Мы же этого просто не замечаем. Так человек, потерявший сознание, не способен судить, как долго он был в забытьи. Представьте теперь, что следующие друг за другом импульсы времени намного короче пауз, причем в каждой паузе множество импульсов, принадлежащих к другим последовательностям. Каждая последовательность - самостоятельная реализация времени. Сколько реализаций, столько вселенных, земель, человечеств, существующих как бы параллельно. А если импульсы все укорачиваются?
- Спектр последовательности устремится в бесконечность.
- Правильно. Лучшие умы вашей реализации интуитивно пришли к выводу о бесконечности Вселенной во времени и пространстве. Но интуиции мало! Когда у вас появилась теория, утверждавшая, что десять миллиардов лет назад Вселенная представляла собой сверхплотный сгусток вещества, занимавший ничтожно малый объем, это было воспринято как крушение основ. И напрасно: бесчисленность реализаций времени подтверждает идею бесконечности вселенных.
- Значит, вселенных бесконечно много?
- Нам известно около тысячи.
- И человечеств?
- Да.
- Все они одинаковы?
- О нет. Формирование каждой реализации человечества происходило под воздействием множества факторов. Одни из них детерминированы, результаты их воздействия можно предвычислить. Другие носят сугубо вероятностный характер. Вот почему история разных человечеств, уровень их знаний, общественное устройство - неодинаковы. Но физиологические различия невелики, в процессе эволюции человека детерминированные факторы повсюду возобладали над случайными.
- Выходит... одни человечества более благополучны, другие - менее? Наше, думаю, самое неудачное, а ваше наоборот...
- Лучше говорить не об удаче и благополучии, а о норме. Здесь все просто - нормальный закон распределения вероятностей. Одни вблизи вершины кривой Гаусса, другие на склоне.
- И зачем же вы, благополучные, или, как там... нормальные, суете нос в наши дела? Что вам до нас?
- Мы едины. Множество реализаций человечества образует уравновешенную систему. И любой катаклизм, например ядерное самоуничтожение одной реализации, неизбежно отразится на всей системе.
- И вы хотите предотвратить катастрофу?
- Мы пытаемся...
(Из разговора ирреанавта с учителем математики.)
* * *
Аргус приходил в себя после мучительной перегрузки. Так бывает со всеми, кто возвращается из про-поля в вещество. Они только что преодолели пространственный барьер. Брюссов барьер, как предпочитали называть его ирреанавты. Брюсс был первым из них.
Дисколет бесшумно скользил над Землей K(-i)233, не видимый с нее, так как еще оставался в ирреальности. Тоже, что открывалось взору ирреанавтов, хотя и создавало зрительную иллюзию, настолько не соответствовало действительности, что они лишь изредка выглядывали в иллюминаторы.
Тиу, младший из них, но уже опытный ксиург (иначе бы его не послали в Чрезвычайную экспедицию), почти не напрягая мысль, материализовал экран контурного обзора.
- Материки на месте, океаны тоже.
- Все шутишь! - неодобрительно сказал Непререкаемый.
Теперь полагалось замолчать. Но Тиу любил подчеркнуть свою независимость.
- Из двух состояний материи все-таки предпочитаю поле, - как ни в чем не бывало продолжал он. - Не представляю, как наши предки могли жить в веществе.
- Так же, как живут они, - кивнул вниз Непререкаемый, - и все, кто еще не познал Единой теории поля.
- Переходя в вещество, начинаю ощущать свою смертность, - признался Тиу. - А я не хочу быть смертным, во мне нет ничего героического.
- Не надо было идти в ирреанавты, - подал голос Аргус.
- Ошибка молодости, - отшутился Тиу.
- Да, в состоянии поля каждый из нас бог, - произнес Непререкаемый.
- Сто миллиардов богов! Не слишком ли? - фыркнул Тиу. - А через эпоху перевалит за тысячу... Демографический взрыв, мы ведь не умираем, разве что по собственному желанию.
- Рано или поздно оно появляется у каждого, - напомнил Аргус.
Перед ними простиралась черная, уходящая в бесконечность пустыня. Темно-зеленое небо фосфоресцировало, как и всегда в ирреальности.
- Пора инверсироваться, - озабоченно сказал Аргус. - Как бы не опоздать!
Непререкаемый колебался.
- Подойдем поближе. Нельзя раскрыть себя преждевременно, - сказал он наконец.
- Еще бы... - откликнулся Тиу. - С этими разговорами о летающих блюдцах житья не стало... Они именуют нас галактическими силами особого назначения, вот кретины!