В истории теоретической астрономии известно рассуждение Кондорсе об определении пути комет, причем имя его упоминается здесь рядом с именем Эйлера. Что касается трудов Кондорсе по интегральному исчислению, то им и в настоящее время не дано надлежащей оценки, и нам остается сослаться на мнение Араго, который говорит о них следующее: «В них заключаются впервые высказанные глубокие мысли об условиях возможности интегрирования обыкновенных дифференциальных уравнений всех порядков; в них встречаются мысли, разработанные потом другими математиками, может быть, никогда не читавшими самого Кондорсе». Приблизительно такое же мнение высказал о его трудах гениальный Лагранж. Говоря о новых в то время взглядах Кондорсе на сходимость рядов, Лагранж добавляет, что «они открывают новый путь к усовершенствованию интегрального исчисления».
Мы говорили уже, что большая часть труда Кондорсе по интегральному исчислению, известная Лагранжу, не дошла до нас, и поэтому нельзя удивляться тому, что заслуги Кондорсе в этой области не оценены по достоинству. Араго приводит также другое объяснение этого явления; он указывает на трудность проследить в математике, что именно сделано одним лицом, если заслуги его не представляются особенно крупными. Это не то, что в естественных науках, где каждый скромный труженик может оставить потомству свое имя!
Свои философские взгляды Кондорсе высказывал при каждом удобном случае, но не оставил ни одного сочинения, посвященного собственно философии. Наиболее полное и систематическое изложение его взглядов можно найти в переписке с Вольтером. Сколько известно, Кондорсе никогда не писал о вопросах чистой метафизики; объяснение этому можно найти, обратившись к следующему его суждению, высказанному по поводу «Системы природы» Гольбаха: «Метафизика останется темной областью еще на многие времена, может быть навсегда». Вообще Кондорсе относился к вопросам философии совершенно так же, как Вольтер, Д’Аламбер и другие энциклопедисты. Философии, по их мнению, надлежало освободить людей от суеверия, пробудить в них желание думать, выучить их правильно рассуждать. Кондорсе вполне разделял мнение Вольтера: чем больше люди будут думать, тем легче им будет избежать несчастья. Общий интерес человечества, пишет он, эта главная забота всех добродетельных сердец, – требует свободы мнений, свободы совести, свободы культа прежде всего, потому что эта свобода одна может привести к братству людей. Раз невозможно соединить людей одной верой, необходимо приучить считать братьями всех людей, к какой бы вере они ни принадлежали. Одна свобода может дать человеческому разуму необходимую энергию для познания истины; способствовать всему этому Кондорсе вменяет в обязанность современной ему философии и с этой точки зрения оценивает заслуги современных ему философов. Мы говорили уже о его отношении к Вольтеру, деятельность которого, по мнению Кондорсе, вполне отвечала истинному назначению философа. Но он не отказывал в справедливой оценке и другим. Приведем следующее мнение его о Руссо: «Если дети не носят больше корсетов, если их разум не обременяют более разные прописи, если они свободны теперь от рабства и оков, то они обязаны этим Руссо».
Нравственность, основанная на расположении к ближним, на сознании прирожденного равенства людей, по мнению Кондорсе, всегда находила себе защитников в рядах философов. Рассуждая об обязанностях философов по отношению к правителям, он высказывает мнение, что истинные враги королей – не философы, а патеры. Философы должны разливать свет, умиротворять, учить людей терпимости, заступаться за угнетенных, искоренять везде дух фанатизма и политического ханжества, убежденный в этом, Кондорсе стремился доказать, что веротерпимость необходима для устойчивости правительства. В 1781 году он издал трактат о законах, регулировавших в то время права протестантов во Франции. Результат этого труда был самый благоприятный: Людовик XVI решился улучшить их положение.
Воззрения Кондорсе на нравственность и ее происхождение мы находим главным образом в критике сочинений Гельвеция, в письмах к Тюрго и в примечаниях к изданию «Писем Паскаля». Известно, что Паскаль в последние годы своей жизни занимался сочинением религиозного характера. Затем оно было издано с различными искажениями отшельниками Пор-Рояля. Кондорсе издал вновь «Письма Паскаля», восстановив пропущенные места и приложив свою трезвую критику. Книга эта не предназначалась для продажи, экземпляры этого издания получили только друзья Кондорсе. Паскаль, под влиянием своей мизантропии, говорил: «Если бы все люди знали, что толкуют о них за глаза, то ни у кого не было бы друзей». В то же время он объясняет все самые великодушные поступки человека себялюбием и честолюбием. Мы знаем уже, как далек был Кондорсе от теории эгоизма и утилитаризма. Противные ему взгляды он опровергал фактами. Приведем один, заимствованный им из французских морских летописей. У берегов Франции тонул корабль, на котором находился кавалер Лордо, не умевший плавать; один матрос, ловкий пловец, сказал ему: «Бросайтесь в море и хватайте меня за ноги; я вас спасу». От долгого плавания силы матроса истощились. Лордо некоторое время поддерживал в нем бодрость выражением своей признательности. Наконец матрос опустил руки и сказал, что неминуемая гибель ждет их обоих. «А если бы ты был один?» – спросил Лордо. «Тогда может быть мне удалось бы спастись», – отвечал матрос. Услышав это, Лордо выпустил из рук ноги матроса и пошел ко дну. Такие факты убеждали Кондорсе, что корень нравственности есть чувство сострадания. Он писал Тюрго: «Я пришел в такую же ярость, как и вы, прочитав у Гельвеция, что дети ненавидят родителей и что мы любим только тех, кого презираем».
Признавая источник нравственности в чувстве, Кондорсе в то же время усматривал тесную связь между умственным развитием и нравственностью.
Нам известны политико-экономические труды Кондорсе; мы говорили о происхождении и значении их в жизни философа; нам остается дать характеристику этой его деятельности, познакомив читателя с воззрениями на нее современных экономистов. Большинство взглядов Кондорсе, относящихся к этой области знания, представляют только дальнейшее развитие чужих взглядов. Он сам говорит: «То, что есть истинного и полезного в моих взглядах, принадлежит не мне». Он, очевидно, намекает на сходство их с воззрениями Тюрго. И вообще Кондорсе является прямым последователем школы физиократов. Он развивал симпатичные ему идеи и в дополнениях к «Энциклопедии», и в отдельных сочинениях, в которых подвергал обсуждению самые жгучие и насущные вопросы.
В «Письме земледельца из Пикардии к протекционисту», в статьях против монополии и в «Рассуждении о барщине» Кондорсе первый высказал мысль о том, какую огромную выгоду представляет уничтожение крепостного права для сельского хозяйства, для земледельцев и для землевладельцев. Все эти сочинения относятся к 1775 году. В следующем, 1776 году он издал свой самый блестящий экономический трактат, «Рассуждения о хлебной торговле». В нем Кондорсе, исходя из политической точки зрения и поддерживая мнение физиократов о преимуществах земледельческого труда перед трудом ремесленным и фабричным, высказывает мысль, что землевладельцы и земледельцы более заинтересованы в нуждах своего отечества, потому что более к нему, так сказать, прикреплены. Автор склоняется в пользу земледелия, имея в виду то, что деревенская жизнь менее развращающим образом действует на физическую и нравственную природу человека. При всем том Кондорсе нисколько не поддерживает мнение физиократов о бесплодности ремесленного и фабричного труда, признанное в настоящее время совершенно ложным. В свободе же торговли он видит единственное средство для устранения временной и местной нужды. Только эта свобода открывает возможность конкуренции, ведущей к понижению вознаграждения за посредничество; за этим же следует понижение цен на хлеб. Но оно никогда не бывает чрезмерным, что становится невыгодным для всех классов. Кондорсе утверждает, что на положении рабочего класса всегда плохо отзывается всякое большое и быстрое колебание цен на хлеб; он видит все спасение в уравновешивании цен с помощью свободы торговли. Имея это в виду, Кондорсе высказывается в пользу не только свободы внутренней, но и внешней торговли, говоря, что она приведет к падению средней цены на хлеб не только в каком-нибудь одном данном государстве, но и в целой Европе. В то же время он допускает некоторое временное ограничение вывоза хлеба из данной страны, когда это действительно требуют обстоятельства.