На фронтах Столетней войны царило затишье, но именно в это время французам удалось одержать крупную и причем бескровную победу — герцог Бургундский перешел наконец на их сторону. Одним из поводом для этого стала смерть его сестры Анны, вышедшей замуж за Бедфорда, — говорили, что герцог-садист уморил ее голодом, а очень скоро женился на родственнице графа Люксембургского, даже не сообщив об этом его сюзерену, герцогу Филиппу. Это не могло понравиться бургундцу, но истинной причиной стало его понимание того, что власть англичан во Франции подходит к концу. Карл VII продолжал укреплять свое положение: в 1434 году он заключил союз с германским императором Сигизмундом, поставившим Бургундию перед угрозой войны на два фронта. Военные кампании и так опустошили казну герцога, из-под власти которого грозили уйти не только французские, но и фламандские владения.
В августе 1435 года в Аррасе герцог Филипп встретился с посланниками французского короля — Артуром де Ришмоном и герцогом Бурбонским. На международном совещании присутствовали император, герцог Савойский, представители папы римского, Кастилии и даже Польши. Была там и английская делегация, которая всячески пыталась удержать герцога от примирения с Карлом. Кардинал Винчестерский напомнил ему о клятвенном обещании отомстить убийцам отца, данном после трагедии на мосту Монтеро. Но это было тщетно, и англичане в бессильной злобе покинули переговоры. Папский легат освободил герцога от клятвы, а Карл через своего уполномоченного принес церковное покаяние за свое участие в убийстве. После этого, 21 сентября, был подписан договор о "дружбе, согласии и единстве" двух государей. Герцогу Бургундскому были отданы области Артуа и Пикардия, графства Оксер и Макон, но он возвращал королю все остальные занятые им области. Был решен, хоть и негласно, и вопрос о Париже. Весной 1436 года армия коннетабля Ришмона окружила столицу, не пропуская к ней английские подкрепления. 13 апреля парижский гарнизон капитулировал, и Ришмон вошел в освобожденный город.
Именно в это время жители Франции с удивлением услышали, что их Дева жива. В мае она объявилась в деревушке Гранж-оз-Орс близ Меца в привычном всем виде — коротко стриженная девушка в латах, на коне и с оружием. Не вдаваясь в подробности, она рассказала крестьянам, что сумела спастись от костра благодаря влиятельным заступникам. Ее радостно приняли в Меце, мэр города подарил ей крупную сумму. Услышав о ее появлении, из Домреми поспешили навстречу братья Жанны Жан и Пьер. Старший из них, приняв пожалованную королем фамилию дю Лис, был в это время бальи (королевским наместником) в провинции Вермандуа. Младший, простой солдат, недавно освободился из бургундского плена и отчаянно нуждался в деньгах. Тут случилось то, что по сей день питает фантазии сюрвивистов — оба брата признали "сестру" и согласились ей помогать. В чем причина этого — если, конечно, не рассматривать ту почти невероятную версию, что Дева осталась жива? Обмануться Пьер с Жаном не могли они хорошо помнили, как выглядела Жанна, и с момента их расставания прошло всего пять лет. Может быть, практичные крестьяне польстились на обещанную им выгоду? Самозванка могла соблазнить их перспективой совместных "гастролей" по Франции со щедрыми пожертвованиями от благодарных обывателей. Конечно, Жан и так был неплохо устроен, но денег, как известно, много не бывает.
Есть и еще вариант, изящно, казалось бы, снимающий все противоречия — самозванкой была сестра Жанны Катрин, которая, как уже говорилось, по официальным документам умерла от родов еще при жизни Девы. По версии ряда "альтернативщиков", она просто сбежала от мужа, где-то скиталась, а потом решила выдать себя за Деву. Вполне возможно, что она была похожа на Жанну, но братья наверняка помнили и ее, и их это сходство обмануть не могло. К тому же Катрин, тихо-мирно жившая в своей деревне, вряд ли умела ездить на лошади и орудовать мечом. Поэтому ее выставление на роль самозванки — всего лишь бессмысленная замена одного неизвестного другим.