Петре Испиреску
ЖАР-ПТИЦА
Страстный фольклорист и писатель-самоучка Петре Испиреску[1], по очень меткому высказыванию известного румынского писателя-драматурга Барбу Штефэнеску-Делавранчи, был «царем румынских сказок». Он обладал таким редким и трудно поддающимся какой-либо классификации писательским дарованием, при котором «найденная» автором сказка полностью сохраняла свою самобытность, и в то же время в ее стилизации чувствовалось вмешательство твердой руки писателя, правда, очень тонкое, чуткое и исключительно искусное. К творчеству Иона Крянгэ и Иоана Славича, к примеру, смело можно применить формулу «литературно-обработанной» сказки, поскольку там налицо как изобретательность, так и индивидуальные стилистические приемы этих двух писателей, и не в последнюю очередь их мировоззрение. А к какой категории следует тогда отнести сказки Петре Испиреску? В конце каждой из них указан источник, из которого она почерпнута. Например, сказка «Жар-птица» была рассказана в 1868. году одним солдатом из села Бульбуката Влашского уезда и пересказана с его уст братом писателя — Г. Испиреску; сказка «Греучану» была услышана писателем от Константина Михалаке с бухарестской окраины Деля Веке в 1876 г. и т. д. Естественно, однако, что первичный материал сказки просеивается писателем сквозь более тонкое по сравнению с народным сказителем сито, и нужное слово подвергается стилизации, хотя и подобного объяснения авторского приема по обработке материала не вполне достаточно. Скорее всего, речь здесь идет о переработке сказочного материала в наиболее соответствующем ей народном духе. Тот же Барбу Штефэнеску-Делавранча в своей работе, посвященной Петре Испиреску и опубликованной в декабре 1887 года в газете «Румын», исключительно художественно отображает этот творческий процесс: «В сказке тебе дается перечень событий, зачастую не всегда представляющих интерес, и несколько фразеологических выражений, то есть канва и лишь набросок узора. Бескрайнее поле деятельности по отбору и обработке материала представляет собой саму жизненность и прелесть творческого акта. Вот это-то и вручил народ Испиреску, и никто как он не смог придать больше жизненности, отдавая им собственные жизненные соки, этим необычным, уже отжившим свое героям нашего прошлого. Благодаря ему отрывочные описания событий и обрывки фраз обрели необходимое для брожения тепло, энергию и появились на свет, окрашенные в яркие, чарующие взор тона. В огромной домне, неизвестные и бесформенные металлы, нагроможденные друг на друга, плавятся, перемешиваясь и сливаясь, а затем ярким и блестящим сплавом отливаются и застывают в чудодейственных формах артиста. Испиреску являл собой титаническую домну, в которой переплавилось неизведанное наследие наших легенд, он был артистом-творцом, задумавшим и создавшим чудотворные матрицы, в которых отлились формы для этих легенд». Сказки в толковании Петре Испиреску являются прототипами, цельными или только обогащенными, смотря по тому, как писатель комбинирует эпизоды. Рассматривая их по традиционной классификации С. Томпсона «The Types of the Folktale» либо анализируя их по установленным В.И. Проппом в «Морфологии сказки» критериям, мы отметим у Испиреску наличие всех присущих этому жанру черт и приемов, а также некоторые писательские дополнения повествовательного характера. Так, сказки «Мал-да-удал и золотые яблоки» и «Греучану» отличаются ветвистой и обширной эпикой, в которой не упущено ни одного элемента, характерного для жанра иллюстрированной сказки. Мы говорим богатое, а не многословное или пространное повествование, поскольку писатель одинаково соблюдает как строгость так и нормы построения, присущие народной сказке, что позволяет ему создать весьма доходчивый и легко поддающийся расшифровке текст. Таким образом, мы можем рассматривать сказки Петре Испиреску как повествовательный «синтаксис», расширенный и обогащенный фантазией писателя в пределах, допускаемых народным пластом, и в то же время повествование логичное, выраженное доходчивым языком. В этом смысле вышеупомянутые сказки бесспорно являются образцом. А вот в сказке «Жар-птица» происходит весьма интересное, на наш взгляд, повествовательное, как в современном романе, смещение. Что же там происходит? Мудрый и богатый царь велел своим лучшим мастерам выстроить невиданную по красоте и размерам церковь, однако всякий раз уже возведенный купол церкви обрушивался (тема, схожая с легендой о Мастере Маноле). Однажды царю приснился сон: ежели привезенная из-за тридевяти земель Жар-птица совьет себе гнездо на верхушке церкви, то та будет стоять во веки веков. Оба старших царских сына пускаются разыскивать Жар-птицу» но обратно не возвращаются. Отправляется в путь и их младший брат, а во время его отсутствия возвращаются его старшие братья с Жар-птицей и прекрасной рабыней впридачу. В этом месте писатель, — поскольку такой литературный «трюк» не с руки народному сказителю, — прерывает естественный ход повествования: должно было бы следовать описание всех перипетий и приключений младшего брата; вставляя эпизоды, взятые из конца сказки: возвращение двух старших братьев, пытавшихся избавиться от своего младшего брата, возвращение последнего в виде чабана и его встреча с отцом. После чего снова следует прерванная нить повествования о перипетиях младшего царского сына и рабыни-царевны. Таким образом, Петре Испиреску удалось добиться того, что невозможно было ожидать от сказки, главной чертой которой является типичность, а именно — сюрприза! Совершенно необычной сказкой, однако на этот раз по своему содержанию, является «Молодость вечная, жизнь бесконечная», услышанная Петре Испиреску от отца. Здесь трудно установить, где начинается и где кончается выдумка писателя, поскольку типичного сюжета в данном жанре не существует в рамках сравнительного народного творчества. Может, лишь в древней мифологии можно отыскать некоторые сходные аспекта, когда простой смертный в своей любви к созданию, обладающему сверхъестественной силой, становится также бессмертным при одном-единственном условии: не оглядываться на прошлое, в тот мир, выходцем из которого он является. Сказки Петре Испиреску чаруют нас и своим стилистическим построением и выразительностью языка, отличающегося своей живостью, связной и плавной динамикой и в тоже время поэтичностью, в нем редки региональные обороты и тем самым сказки Петре Испиреску становятся доступны любой категории читателей, являясь в некотором смысле квинтэссенцией народного языка. По словам Барбу Штефэнеску-Делавранчи, в лице Петре Испиреску в самой изысканной форме нашел свое выражение гений румынского народного сказителя.
1
Писатель родился в 1830 г. в бухарестской окраине Пескария Веке. Его родители — Георге и Елена — были замечательными сказителями, и этот талант унаследовал и их сын. Петре, по настоянию матери, был отдан учиться грамоте у церковных дьячков, но из-за тяжелых материальных условий был вынужден зарабатывать себе на хлеб уже с 12-тилетнего возраста; он работал подмастерьем в типографии 3. Каркалеки, где, овладев типографским ремеслом, со временем сам становится патроном и затем руководит рядом типографий: «Национальной», «Государственной типографией» и «Типографией Румынской Академии». Работая в типографии, он знакомится с плеядой выдающихся мастеров слова того времени и пользуется их благосклонным вниманием и признанием. Советы и поддержка таких литераторов, как А.И. Одобеску, Б. П. Урбан-Ярник и др., а также его собственная страсть к чтению, помогли Петре Испиреску стать отличным знатоком румынской литературы и отечественного народного творчества. Он самостоятельно выучил французский язык и перевел «Руины Пальмиры» Вольнея; этот перевод сохранился в рукописи. Признание писателя принес ему выход в свет в 1872 г. сборника «Легенды и сказки румын. Загадки и поговорки» (II том вышел в 1876 г.), затем вышли: «Народные побасенки и сказки», тт. I—II (1873—1874 гг.), «Жизнь н деяния Михая Храброго» (1876 г.), «Румынские и французские сказки», теоретический труд (1877 г.), «Народные пословицы», I (1882—1883 гг.), «Сказки, побасенки и шутки» (1883 г.) и др. Петре Испиреску сотрудничал в различных редакциях печатных изданий, таких, как «Траянова колонна», «Семья», «Литературный журнал», «Журнал по истории, археологии и филологии», «Трибуна». Скромное существование, тяжкие условия типографской работы, бессонные почи, проведенные за чтением и в творческом горении, постоянные заботы о содержании своей многочисленной семьи сильно подорвали его здоровье, и в 1887 году, в возрасте 57 лет Петре Испиреску преждевременно уходит из жизни.