Ночи темные — от Божьих дум, от Божьей темноты
Зори утренни, вечерние — от Божьих жгучих глаз,
Дробен дождик — от великих, от повторных слез
его,
Буйны ветры оттого, что есть у Бога вещий час,
Неизбежный час великого скитанья для него.
Разум наш и помышленья — от высоких облаков,
Мир-народ — от тени Бога, светотень живет всегда,
Нет конца и нет начала — оттого наш круг веков,
Камень, Море — наши кости, наше тело, кровь-руда».
И Всеслав, желаньем властвовать и знать всегда
томим,
Светловзора вопрошал еще, была беседа длинная
Книгу Бездны, в чьи листы мы каждый день и час
глядим,
Он сполна хотел прочесть, забыл, что Бездна —
внепричинная,
И на вечность, на одну из многих вечностей, пред
ним.
Заперлась, хотя и светит, Книга-Исповедь Глубинная.
МОРЕ ВСЕХ МОРЕЙ
К литургии шел сильный царь Волот,
Все прослушал он, во дворец идет.
Но вопрос в душе не один горит.
Говорит с ним царь, мудрый царь Давид.
«Ты уж спрашивай, сильный царь Волот,
На любой вопрос ум ответ найдет».
И беседа шла от царя к царю.
Так приводит ночь для людей зарю.—
«Где начало дней? Где всех дней конец?
Городам какой город есть отец?
Кое древо — мать всем древам земным?
Кою травам мать мы определим?
И какой старшой камень меж камней?
Птица между птиц? Зверь между зверей?
Рыба между рыб? Озеро озер?
Море всех морей? Всех степей простор?»
Так-то вопрошал сильный царь Волот,
Мудрый царь Давид речь в ответ ведет.—
«Где начало дней, там и дней конец,
Их связал в одно вышний наш Отец.
Свет идет во тьму, тьма ведет во свет,
Большее понять — разума в нас нет.
Город городов — строится в умах,
Радость в нем — свеча, свет во всех домах,
Там сады для всех, все цветы есть в нем,
Водоемы бьют, с башней каждый дом.
Кипарис есть мать всем древам земным,
Кипарис родит благовонный дым,
В час, как дух у нас посвящен мольбам,
Фимиам его дышит в храмах нам.
А всем травам мать есть плакун-трава,
Потому что грусть в ней всегда жива,
И приходит год, и уходит год,
А в плакун-траве все слеза цветет.
Камень камням всем — огневой рубин,
В нем святая кровь, в нем пожар глубин,
Перед тем как новь распахать для нас,
Нужно сжечь леса в самый жаркий час.
Птица птицам всем есть морской Стратим,
Взор его — огонь, а перо — как дым,
Он крылом своим обнимает мир,
Всех живых зовет на всемирный пир.
Зверь зверей земных есть единорог,
На скрещенья он всех земных дорог,
И куда нейди, все придешь к нему,
И узнаешь свет, миновавши тьму.
Рыба между рыб кит есть исполин,
Возлюбивший ночь и испод глубин,
Двух сынов родил исполинский кит,
И на них на трех весь наш мир стоит.
Озеро — отец всех земных озер —
Есть зеркальный круг между снежных гор,
Кто на высь взойдет, глянет в тот затон,
Весь увидит мир как единый сон.
Степь степей земных, Море всех морей —
В помыслах людских, в сердце у людей,
Кто в зеркальный круг заглянул в мечте,
Вечно он в степи, в Море, в Красоте».
ВИДЕНИЕ ЦАРЯ БОЛОТА
Был велик тот день, и светла заря,
Как сошлись у нас сорок два царя.
Всех могуче был светлый царь Волот,
А вторым за ним царь Давид идет.
И сказал Волот: «ОН цари людей!
Что вам виделось в темноте ночей?
Вы поведайте, чем ваш сон живет?»—
Но молчат цари И рече Волот:—
«А мне снилося, и таков мой сон.
Будто свет горит нам со всех сторон,
От Востока встал, и зажег весну,
Светорусскую озарил страну.
И с полуденной стороны, светло,
Древо-золото до Небес взошло,
А на дереве кречет-бел сидит,
А в ногах ею позвонок звенит
Кто из вас, цари, изъяснит мне сон?»—
И сказал Давид, был он царь учен:—
«Государь ты наш, первый царь Волот,
Сон твой сбудется, сон твой жизни ждет.
Солнца красный свет, алый луч весны —
То начальный Град для родной страны.
Светорусская эозгорит земля,
Кровью вскормятся все луга-поля.
Как восточные облака горят,
Городам земным вспыхнет первый Град,
Светорусский Град, где не будет тьмы,
Где блеснут сердца, возгорят умы,
Древо-золото — тех умов оплот,
Тех сердец расцвет, что светло цветет.
Кречет-бел на нем — белизна души,
Позвонок всем нам говорит. Спеши,
Поспешите все, всех зовет тот звон,
В нас да сбудется златоцветный сон».—
И задумались сорок два царя,
И раскинулась широко заря,
И светло горит первый царь Волот,
И во все края жаркий свет идет.
ТРИ НЕБА
Три Неба ведали прапрадеды мои,
Индийцы, слившие лукавый ум Змеи
С великой кротостью в превратном бытии.
И Небо первое сияет белизной,
Второе — синею недвижною волной,
А третье — золотом, бессмертьем, глубиной.