На счету была каждая минута. В самом начале войны некий полковник Фишер прибыл на остров Минданао на Филиппинах, где имелась небольшая плантация чудодейственного дерева. Забрав саженцы (он их вез в банке из-под молока), Фишер вместе с отцом Хаггерти, иезуитом, вылетел в Вашингтон.
Саженцы высадили в разных странах Латинской Америки, и деревцо, которое в XVII веке попало на Восток, в XX веке снова вернулось на родную землю, где к этому времени было почти полностью истреблено… Это ли не повод поразмышлять над превратностями судьбы!
Над созданием препарата, который мог бы защитить солдат от малярии, свирепствовавшей в этих местах, работали ученые-химики. Один из них даже заявлял позднее, что «исход войны с Японией был предрешен не атомной бомбой, а синтетическим хинином». Возможно, оснований для подобного утверждения и не было, но то, что были предприняты огромные усилия, чтобы в кратчайший срок создать лекарство, — бесспорно. Война часто ускоряет различные научные исследования, на ведение которых сразу же находятся средства, тратятся огромные усилия людей, чтобы как можно быстрее достичь желаемой цели. Таков грустный парадокс истории.
В Соединенных Штатах Америки сокращались сроки наказания тем заключенным, которые вызвались добровольно выступить в роли подопытных кроликов при испытании новых лекарств. Их искусственно заражали малярией — врачам эта практика была прекрасно известна, потому что в течение многих лет больных сифилисом специально заражали малярией. Такой прием давал неплохие результаты, хотя потом больного надо было излечивать от искусственно приобретенной малярии. Он принимал хинин, хотя надо сказать, что это лекарство вызывает нежелательные побочные явления.
Так или иначе, американские ученые исследовали 14 тысяч различных химических соединений, пока не напали на нужное лекарство; англичане со своей стороны тоже проводили исследования и открыли препарат под названием «палудрин» с порядковым номером 4888!
Итак, малярию лечили хинином еще задолго до того, как изучили болезнь и ее истинных виновников. История медицины, должно быть, знает немало случаев, когда лекарство находили прежде, чем была изучена болезнь. В истории с малярией ждать пришлось долго.
Теперь мы знаем, что малярию переносит малярийный комар. Вся борьба против малярии заключается в идентификации комара. Однако по сути дела доскональные сведения о малярии, которая значительно старше самого человека, собраны относительно недавно. Прежде чем вернуться на Калимантан, чтобы посмотреть, как там борются с малярией, и рассказать о победе над малярией в Таиланде или в советской Средней Азии, не мешало бы вспомнить людей, проложивших к этому путь. Трудно поверить, что ученые нашли виновников гибели миллионов людей только в наше столетие. Просто не верится, что это произошло совсем неравно!
Если бы мне, совершившему три путешествия вокруг света и несколько продолжительных поездок по странам Азии, предложили назвать самое интересное место на земле, я, не колеблясь ни минуты, назвал бы Гонконг. Гонконг — это «город без страны», гигантский перекресток, где встречаются чудовищная нищета и безграничное богатство, это пережиток колониализма на территории страны-гиганта. В английском языке есть выражение «песок в ботинках», которое — если мне правильно перевели — означает тягу в места, где ты когда-то был. В третий раз оказавшись в Гонконге, куда наверняка привел меня «песок в ботинках», я попросил знакомого, который там родился и вырос, помочь мне найти один дом.
Поздним вечером мы шныряли по узеньким улочкам среди домишек, расспрашивали прохожих, заходили в лавчонки и кабаки, освещенные множеством огней и пропитанные тысячью различных запахов. Наконец мы остановились перед приземистым старым домиком. Он был обклеен рекламой и давно потерял свой первоначальный вид от множества пристроек, весьма здесь распространенных, поскольку город задыхается в тесноте.
— Кажется, это здесь, — сказал мой знакомый, — но точно не скажу. Эта часть города больше всего пострадала от налетов авиации во время второй мировой войны. Мне кажется, что этот шотландец жил и практиковал здесь…
Мы на минутку задержались перед домом, несмотря на поздний час гудевшим от людских голосов, как пчелиный улей. «Этот шотландец» — Патрик Мансон. Почти всю свою жизнь он прожил среди китайцев в Амое, на Тайване и в Гонконге. Ему удалось сломить недоверие своих пациентов к «западной медицине» благодаря тому, что он не стал — как это принято у нас — принимать больных в кабинете. В тогдашнем Китае такой прием вызывал подозрение в колдовстве, что отнюдь не способствовало росту авторитета у больных. Доктор Мансон видел, что его китайские коллеги принимают больных прямо на улице или в крайнем случае в помещении, куда любой мог зайти. И он устроил себе приемную