— Да.
— Он говорил вам, что устал от жизни?
— Ну, разумеется, он был пьян, и я… Понимаете, он это говорил далеко не в первый раз.
— О том, что хочет покончить жизнь самоубийством?
— Нет, он так не говорил.
— А как он говорил?
— Он говорил, что его отец был прав.
— Он имел в виду…
— Он имел в виду самоубийство своего отца. Его отец застрелился два года назад.
В гостиную вернулась миссис Ньюмен. Она порезала лайм — разновидность лимона, — и ломтик лайма плавал в высоком бокале с джином и тоником, предназначенном для Энн. Миссис Ньюмен слышала последние слова Энн.
— Я уже рассказывала об этом джентльменам, дорогая. Вот твой джин с тоником.
Энн взяла бокал, сказала «спасибо» и спросила у детективов:
— Вы уверены?..
— Мы на службе, мэм, — ответил Клинг.
— Ах да, конечно. Ваше здоровье! — сказала Энн и отхлебнула джина с тоником. — Как хорошо! Жара просто невыносимая, не правда ли?
— Кстати, о жаре, — сказал Карелла. — Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов относительно вашего кондиционера.
— Кондиционера? — удивленно переспросила Энн.
— Да, мэм. Вы, наверно, заметили, как жарко было у вас в квартире…
— Да, конечно.
— Так вот, все окна были закрыты, и кондиционер выключен, и я задался вопросом…
— С кондиционером у нас всегда были проблемы, — перебила его Энн и отхлебнула еще джина с тоником.
— Какие именно?
— Нам все время приходилось звать ремонтника, чтобы его чинить.
— Так вот, мэм, кондиционер работал нормально. Я это знаю, потому что сам включил его после того, как эксперты закончили свою работу. Я хочу сказать, кондиционер был выключен, выключатель стоял в положении «Выключено», и я задался вопросом: был ли он выключен в пятницу утром, когда вы уезжали?
— На самом деле я не знаю… — ответила Энн. — В смысле, в квартире было достаточно прохладно. Я просто не обратила внимания, включен кондиционер или нет.
— Но в квартире было прохладно?
— Да, это точно.
— Когда вы разговаривали с мужем во вторник вечером, он ничего не говорил насчет жары?
— Он сказал, что днем было девяносто восемь градусов.[3]
— Но он не говорил, что в квартире очень жарко, нет? Что кондиционер не тянет или что-нибудь в этом духе?
— Нет, не говорил.
— Или что он вызывал ремонтника его чинить?
— Нет.
— Понимаете, я пытаюсь выяснить, кто же мог его выключить. Если бы кондиционер кто-то чинил, тогда его могли бы оставить выключенным случайно…
— Нет, Джерри ничего не говорил насчет того, что кондиционер чинили.
— Угу, — сказал Карелла. — Берт?
— Еще несколько вопросов, и мы уйдем, — сказал Клинг. — Извините, что отнимаем у вас так много времени…
— Ну что вы! — сказала Энн.
— Не можете ли вы припомнить, о чем вы говорили в тот вечер перед вашим отъездом в Калифорнию?
— Точно не помню. Тогда я не думала, что это важно.
— Все, что помните.
— Ну, Джерри снова запил, и он мне говорил — он всегда на это жаловался, — какой он плохой художник по сравнению со своим отцом. Вы должны понять, что отец Джерри был известным художником, а сам Джерри — всего-навсего иллюстратор. Он все время чувствовал, что ему никогда не сравняться со своим отцом. Отец был для него кумиром… Ведь правда, мама?
— Да-да, — сказала миссис Ньюмен.
— И… хм… мне иногда казалось, что Джерри стремился подражать ему во всем. Наверно, мне следовало бы воспринимать его постоянные угрозы покончить жизнь самоубийством более серьезно, принимая во внимание все обстоятельства… Но я не относилась к этому всерьез. Когда он снова начал рассуждать о том, как все бесцельно и бессмысленно, я… мне очень стыдно, но я его оборвала на полуслове. Мне предстояла длительная поездка, время было близко к полуночи, и мне надо было выспаться. Я ему сказала, что мы это обсудим, когда я вернусь. Я не знала, что на следующее утро, за завтраком, увижу его в последний раз.
— А как он себя вел тогда? В смысле, за завтраком?
— Он был с похмелья.
— Миссис Ньюмен, ваш муж знал, что вы принимаете секонал?
— Да, знал.
— Он знал, где вы держите лекарство?
— Мы все свои лекарства держали в аптечке в ванной.
— И секонал вы держали там же?
— Да.
— И новый пузырек, полученный по последнему рецепту, вы поставили туда же?
— Да.
— В пузырьке было тридцать капсул?
— Да.
— Когда вы его туда поставили?
— В тот же день, как купила.
— То есть двадцать девятого июля.