— Шон! — укорила его мама. — Ну ты и лентяй!
— Но я не хочу пропустить матч!
— Я не знал, что будет матч, — заинтересовался Стив. — Можно я останусь и послушаю с вами?
— Я схожу, — вызвалась я, — все равно делать нечего. Только у меня денег нет.
— Мне стыдно за вас всех, — сказал их папа и обратился ко мне: — Если ты сходишь, дорогая, то я и за твое мороженое заплачу.
Я взяла деньги и собрала заказы.
— Мне манговое, — попросил Фергал. — И я с огромным удовольствием сходил бы с тобой, но хочу закончить это, пока оно еще в голове.
— Я помогу тебе, — сказал Питер. — Ты восемь штук не унесешь, а мне этот матч все равно надоел.
Мы с Питером пошли к бару.
— А что пишет Фергал? — спросила я.
— А кто знает? Фергал всегда что-нибудь пишет, сколько я его знаю. Может, стихотворение, а может, песню или письмо, что угодно. Хотя бы сказку. Никогда не знаешь, что выкинет мой старый друг Фергал Магуайр.
— Он талантливый, да?
— Это мягко сказано! Я почти всю жизнь в его тени. Я бы должен ему завидовать, но ты знаешь, он никогда не хвастается. Он просто такой, какой есть. И вокруг него всегда эта трагическая атмосфера, ведь у него так рано умерла мама. Никто не злится на него из-за его успехов. Как раз наоборот. Девчонки его обожают.
— Я не замечала, чтобы он пользовался этим.
— Нет, нет. Он привередливый. Немного романтичный. Все еще верит в любовь, и все такое.
— Ты как-то цинично это сказал.
— Нет. Просто я реалистично смотрю на эти вещи. Мне нравятся Камерон Диас, Мерилин Монро, Сюзетта и Софи, и я знаю, что они дважды на меня не посмотрят. Вот и беру, что могу, когда есть шанс. Не стоит много ждать от любви, от этого одни несчастья, тебе не кажется?
— Не думала об этом. Слушай, кто будет говорить с Хелен по-французски, ты или я? Или будем просто пальцами тыкать?
Мы вошли в бар. Около ящика с мороженым крутился обалдевший папа с толпой мелких детей. Он пытался говорить с барменшей по-французски, а она отвечала на ломаном английском.
— Так, это будет два ваниль, два земляника, одна черная смородина, и манго, и одна шоколадный, и фисташка. Это будет восемь евро, пожалуйста.
Это была не Хелен. Я сделала новой девушке заказ и спросила:
— А где Хелен? Ей наконец удалось получить выходной, чтобы встретиться с бойфрендом?
Конечно, я лезла в чужие дела. Но бар казался странно пустым без Хелен, которая вечно парилась за стойкой. Мне не нравилось, что она такая Золушка, все время работает и никогда не отдыхает.
Девушка оторвалась от накладывания идеальных шариков в вафельные конусы.
— О да, Хелен сегодня со своим бойфренд, а я работаю. Вот. Это будет девять евро, s’il vous plait[24].
Дорога с капающим мороженым в руках к счастливым ребятам… Дорога к бассейну длинным ленивым днем… Постепенно подтягивались остальные. Пришли Эмма, которая неудачно сыграла, и Дэн, сочувствующий и внимательный. Сюзетта ввиду недостатка энтузиазма у Фергала изливала избыток нерастраченной энергии на Стива… Дорога обратно мимо бара без Хелен и без Джейси, если уж на то пошло, к костру. К веселому, большому костру, который сооружал и поддерживал Марк. Казалось, так было каждый вечер всю нашу жизнь. Мы сидели вокруг костра и пели забавные песенки вроде «Yellow submarine» и «We are the champions». Небо наконец очистилось, и мы разлеглись на траве и смотрели в бесконечность Вселенной. Костер трещал и шипел, когда Марк подкладывал в него очередное полено. Медленно поднималась луна, большая и яркая.
— А вот Большая Медведица, — Стив решил произвести впечатление на Сюзетту.
— Все знают Большую Медведицу, — сказал Тристан, — а вот видите три звезды Пояса Ориона? Проследите за ними взглядом и найдете Полярную звезду. А вон та белая полоса — это Млечный Путь, наша галактика, а вон там, яркая красная — это Бетельгейзе…
— Подожди-подожди, не расслышал! Как ты сказал? Дед на гейзере? — перебил его Стив.
Сюзетта засмеялась. Ей было еще труднее его понимать, чем мне.
Фергал перекатился на бок, теперь мы лежали лицом к лицу.
— Звезды в небе — это глаза ангелов, которые смотрят вниз на наши души и проверяют, хорошо ли мы поступаем.
— Что это такое?
— Так говорила моя бабушка, когда я был маленький. Я думал, там моя мама.
— А почему ты больше не думаешь, что она там?
— Потому что, как говорит Тристан, мы знаем, что там.
— Лучше ничего об этом не знать. В конце концов, никто там не был. Никто ничего не знает наверняка! Пусть звезды остаются загадочными.