— Из меня же все вытечет в воде! — капризно произносит он. — Не хочу.
Касим на секунду теряется, не понимая, о чем говорит господин, но, когда до него доходит, он не выдерживает и тихо смеется.
— Господин, — с улыбкой усадив калифа на специальные сидения под водой, произносит он. — Я в вашем распоряжении каждую секунду. Извольте появиться перед послами принцессы в приличествующем виде. Вы и так уже опоздали почти на час.
— Я калиф! — гордо отвечает Амир. — Я никогда не опаздываю! — Затем обнимает своего раба за шею, пересаживаясь верхом на его бедра, и начинает тереться попкой о его член, стараясь снова возбудить. — Просто все другие приходят раньше…
— Мой повелитель, конечно, прав, — склоняет голову в знак согласия Касим и, приподняв юношу над собой, снова насаживает на свой член. — Может быть, мой господин желает шарики? — интимно шепчет он ему на ушко, скрывая улыбку такой жадности калифа.
— Господин желает тебя… — довольно выдыхает Амир и удовлетворенно прижимается к широкой сильной груди, с наслаждением проводя по ней ладонями. Сейчас, после бурного, почти звериного секса, ему хочется немного нежности.
— Да, повелитель, — чуть слышно шепчет Касим и, наклонив голову, проводит языком влажную линию вдоль стройной шеи калифа, слизывая капельки пота с кожи.
Он скользит ладонями по бокам Амира, постепенно спускаясь к бедрам, медленно оглаживает их. Проводит губами дорожку вдоль скулы к уголку рта и касается его кончиком языка. Амир приглашающе приоткрывает губы, откидывая назад голову, но Касим не принимает этого приглашения — скользит ртом по скуле чуть выше и проникает языком в изящную раковину аккуратного ушка, щекоча и возбуждая. Юноша шумно тяжело дышит, тихо постанывая, прижимаясь к рабу и оглаживая широкие плечи маленькими ладонями. Калифа безумно возбуждает восхитительный контраст их кожи — светлое какао и молочный шоколад, нежный шелк и темный бархат, мрамор и эбеновое дерево, слоновая кость и черный жемчуг. И порою ему кажется, что это не Касим выполняет его желания, что не он его раб, а калиф — его.
Касим прижимает его к себе настолько близко, насколько возможно, наклоняет голову и проводит языком дорожку по груди калифа к темным затвердевшим соскам, легонько сжимая их зубами и тут же зализывая место укуса. Амир чувственно стонет, прогибаясь в спине и медленно двигаясь на члене своего невольника; прикрыв глаза, запускает руки в черные волосы и судорожно облизывает губы. Касим обхватывает ладонью его член и скользит губами вдоль тонкой линии подбородка юноши. Замирает, почти коснувшись его губ своими, позволяя Амиру словить губами его горячее прерывистое дыхание, притрагивается к ним языком, не пытаясь проникнуть внутрь, дразня, искушая. Вторая его ладонь поглаживает маленькие упругие ягодицы калифа, обхватывая их и задавая ритм.
— Господин явно нарывается на межнациональный конфликт, — шепчет он едва слышно.
— К черту их всех, — бормочет калиф и, не выдержав, сам жадно приникает к губам раба, словно иссыхающий от жажды путник в огромной пустыне, набредший на живительный источник. И с наслаждением следует заданному рабом ритму. Ему нравится быть ведомым сильными, надежными руками этого мужчины.
— Неразумно… — успевает выдохнуть Касим, прежде чем его рот занял поцелуй калифа.
Его тихий несдержанный стон тонет в ответном стоне Амира, он сжимает желанное, любимое тело повелителя в своих руках, с наслаждением ощущая ответные объятия на своей шее. Он будет виной той войне, которая развяжется… Сегодня его попытаются убить, отравить, уничтожить или подстроить несчастный случай… в два раза больше людей, чем обычно. И все потому, что калиф уделяет ему все свое внимание и одаривает так щедро, как никого и никогда раньше. Могущественный, своенравный и капризный, словно пустынный ветер, прекрасный повелитель Джавахир Абаля каждую ночь и при свете жаркого дня отдается своему рабу с таким упоением и страстью, словно от этого зависит его жизнь.
Раздается робкий стук в дверь, и даже отсюда слышится шепоток служанок и негромкие голоса стражников.
— Ненавижу их всех, — шепчет Амир в перерыве между жадными короткими поцелуями и прижимается к Касиму еще ближе, не желая с ним расставаться.
========== Подари мне крылья ==========
Совместное омовение заканчивается взаимным удовлетворением обоих. Касим выносит своего господина из купальни и укладывает на постель, скидывая испачканные простыни на пол. Он накрывает повелителя тонким шелком, подхватывает с пола грязные простыни и направляется к двери. Пресыщенный и разнеженный калиф вальяжно раскидывается на постели, потягиваясь всем телом. Между ягодиц саднит, дырочка наверняка припухла от долгого и частого вторжения огромного члена раба, поясницу слегка ломит, но он все равно обожает это ни с чем не сравнимое ощущение.
— Одну секунду, мой господин, — говорит Касим, открывая дверь. Вручив служанкам простыни, он забирает у них поднос с поздним завтраком — или, точнее, уже обедом — и говорит стражникам: — Господин сегодня неважно себя чувствует. Передайте визирю, чтобы отменил встречу с послами принцессы. Если к вечеру ему станет лучше, я вам сообщу.
С этими словами Касим захлопывает дверь перед любопытными носиками рабынь и направляется к столику возле кровати, чтобы положить поднос с едой. Он берет с подноса вазочку со сливками и садится на постель, намереваясь совместить приятное с полезным.
Амир выжидающе смотрит на него. Сладкое предвкушение снова наполняет каждую клеточку его тела. Калифу определенно нравится выражение лица его раба.
— Хочешь попробовать немного сливок, мой господин? — Касим слегка улыбается и, окунув палец в вазочку, зачерпывает немного холодного воздушного лакомства.
— Хочу… — Амир невольно облизывается, наблюдая за действиями своего раба.
— Тебе придется самому взять это, повелитель, — дразняще шепчет Касим и слизывает со своего пальца весь сгусток сливок. Наклоняется к калифу, почти прикасаясь своими губами к его, все еще улыбаясь.
Амир тут же обнимает его за шею, юркнув язычком в его рот и забирая свою долю почти растаявших сливок. Шелк сползает с него на постель.
Касим берет с тарелки на подносе одну клубнику, проводит ею по соскам калифа, оставляя на них красные следы.
— Господин не против… побыть моим завтраком? — с улыбкой спрашивает он, кладя ягоду на живот юноши.
— Я не против, — шумно выдыхает Амир, втягивая плоский живот и заворожённо наблюдая за ним.
Тогда Касим берет с тарелки горсть клубники и начинает раскладывать ее по всему телу своего повелителя. Проливает сливки на его живот и вокруг члена и, захватив губами одну большую сочную ягоду, подносит ее к губам калифа. Амир не отказывается от этого восхитительного угощения, с удовольствием откусывает половинку, проливая на подбородок липкий густой сок, который раб тут же слизывает, скользя губами дальше — вдоль шеи и по всему телу, собирая по пути все ягоды, которые только что так старательно раскладывал. Добравшись до паха, Касим аккуратно слизывает сливки вокруг члена господина и заглатывает его в рот полностью.
Калиф чувственно стонет, мягко выгибаясь на постели и сминая пальцами шелк под собой. Однако Касим не собирается ублажать своего господина так. Через пару минут он выпускает его изо рта и тянется за еще несколькими ягодами. Бросает на господина насмешливый взгляд, раздвигая его ноги, и, опустившись между ними, заталкивает губами одну клубнику в раскрытую влажную дырочку, перепачканную белыми каплями растаявших сливок. Амир замирает и восторженно стонет, забывая, как дышать. Касим проделывает то же самое и со второй клубникой, пока калиф кусает губы, запрокидывая голову, и тихо стонет от ощущения того, как холодные ягоды медленно скользят внутри него. После третьей клубники раб подкладывает под его поясницу подушку: так будет удобнее… завтракать.