— Да… — судорожно всхлипывает Амир, распахнув глаза и неверяще взглянув на него. Его член снова наливается силой, и он хватается за подлокотники качелей. Еще одного такого полета он не выдержит, поэтому жалобно скулит:
— Каси-и-им… Пожалуйста!
— Неужели мой повелитель устал и желает отдохнуть? — все с той же легкой издевкой спрашивает раб, подавая ему руку для опоры.
Калиф игнорирует непочтительный тон и отстраняет ее.
— Возьми меня на руки, — нетерпеливо приказывает он.
— Как пожелает мой повелитель, — уже спокойно отвечает Касим и, осторожно подхватив господина на руки, подставляет ладонь, когда уставшие, сведенные легкой судорогой ноги калифа обессиленно раздвигаются после долгого напряжения, и он с облегчением расслабляется в объятиях своего раба. Шарики, почти раскаленные и влажные, вываливаются ему на ладонь.
— Итак, мой господин желает отдохнуть или продолжить? — повторяет свой вопрос Касим.
— Отдохнуть… — устало выдыхает калиф. — И я хочу в ванную. Вечером мне все-таки придется встретиться с послами.
Касим кивает и относит его в покои. Кажется, ненасытный калиф выучил свой урок. Злоупотреблять плотскими утехами тоже не всегда хорошо. Шарики в ладони почти обжигают кожу.
А Амир, неожиданно поцеловав его в подбородок, утомленно кладет голову ему на плечо и почти сразу же проваливается в глубокий сон.
========== Капризный калиф ==========
Спустя несколько часов после купания калиф чувствует себя уже не таким уставшим. Он вызывает служанок, которые помогают ему облачиться в парадные одежды для встречи с послами принцессы Латифы, после чего обедает. Касим с калифом не ест — рабам не дозволяется делить трапезу со своими господами. Но это именно Касим всегда настаивает на соблюдении всех правил — из принципа и ради сохранения гордости. Чего он добивается этим, он и сам не знает. Может быть, признания калифом того, что он не просто раб? Но Амир ни разу — ни словом, ни знаком — не давал ему понять, что он для него больше, чем просто игрушка для постельных забав. Но и Касиму упрямства тоже не занимать.
Уже собираясь уходить из покоев, Амир оборачивается к своему рабу и окидывает его внимательным взглядом:
— Ты останешься здесь. Приведи себя в порядок и отдохни.
Касим лишь склоняется перед ним в легком поклоне, бесстрастно уронив уже привычное:
— Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель.
Едва дверь за калифом закрывается, мужчина устало опускается на подушки, устилавшие пол возле низкого столика, за которым обычно обедает Амир. Ему нужно искупаться и поесть. И замазать на груди и спине все эти отметины, оставленные похотливым, страстным любовником. Следы любви калифа не сходят ни днем, ни ночью, а поскольку Касим постоянно ходит в одних лишь черных шелковых шароварах, они все время выставлены на обозрение. Спина, грудь и даже живот, шея вся в мелких засосах, оставленных жадным ротиком ненасытного в постели повелителя. Чем больше следов его благосклонности на нем появляется, тем больше становится и злобных завистников.
*
Через два часа, уже почти поздней ночью, Амир, уставший и молчаливый, возвращается в свои покои. Пока рабыни переодевают его, он не произносит ни слова. Касим мгновенно просыпается от суеты, поднявшейся в комнате с приходом господина. Наконец Амиру надоедает мельтешение девушек, и он взмахом руки прогоняет их из своих покоев.
Касим видит, что повелитель не в настроении, встает с постели и приветствует его легким поклоном.
— Мой господин. Что случилось?
— Не хочу жениться! — раздраженно рычит Амир, даже топнув ногой, и, схватив с прикроватной тумбочки какой-то флакон с ароматным маслом, разбивает его об пол.
Спокойно наблюдая за тем, как он бьет все, что попадется под руку, Касим выжидает, пока господин выпустит пар и успокоится.
— Но, мой господин, разве это плохо? Принцесса Латифа прекрасна, как луна и звезды темной ночью.
— Я не хочу вступать в брак, — чуть не рычит Амир. — Мне всего лишь семнадцать! Меня все устраивает таким, каким есть сейчас! Не нужно мне никакое объединение земель!
Он еще раз раздраженно топает ногой и опускается на подушки.
Касим позволяет себе беззвучную усмешку, пока господин не видит. Такое поведение кажется ему уж совсем детским.
— Если ты боишься, что принцесса Латифа будет… ограничивать твою свободу, то зря. Ты ведь калиф. Ты можешь просто поставить ее во главе гарема, и она будет довольна. Этот союз необходим для наших стран.
— Ага, во главе мужского гарема! — захохотал калиф, представляя себе эту абсурдную ситуацию. — Проблема в том, что эти идиоты требуют, чтобы она родила от меня наследника!
— Рано или поздно это случилось бы, — констатирует Касим очевидный факт и садится на кровать за спиной калифа.
— Я не хочу. Я не готов к этому, — устало прикрыв глаза, говорит Амир.
— Ты правитель целой страны, господин. От тебя многое зависит.
— Я не выбирал для себя такой участи! — открыв глаза, раздраженно бросает Амир. — Я устал быть правителем и нести эту ответственность, я не желаю жертвовать своими интересами в угоду целой стране и совсем чужим мне людям! В конце концов, разве я виноват, что родился в царской семье?!
— Однако ты все же калиф, — мягко возражает Касим, положив ладони на хрупкие плечи юноши.
— Я так устал. — Повелитель Джавахир Абаля невольно расслабляется под этими руками.
Касим берет с тумбочки единственный уцелевший флакон, наполненный розовой ароматной жидкостью, и выливает ее на свои ладони. Комната наполняется восхитительным цветочным ароматом, который ни с чем невозможно спутать — жасмин. Он принимается массировать плечи Амира, и тот со вздохом закрывает глаза, отдаваясь в его умелые руки. Раб действует искусно: разминает затекшую шею, слегка надавливает на определенные точки на плечах, и вскоре калиф тихо стонет от блаженства, чуть наклонившись вперед.
Его начинает клонить в сон, и Касим завершает сеанс массажа. Подхватывает юношу на руки и укладывает на кровать, накрывая легкой простыней. Сам же ложится на пол на подушки, растягиваясь во весь рост. Амир возвел его на должность своего личного телохранителя, чтобы Касим находился под рукой каждую минуту. Должность эта — просто формальность, но тем не менее Касим держит ухо востро. Он знает, что у калифа много врагов, и уже слышал несколько раз подозрительные шепотки намечавшегося заговора.
Амир же сладко спит всю ночь, зная, что Касим рядом и никто не потревожит его сон.
Утром раб, как обычно, просыпается до пробуждения своего господина. Забирает у рабынь поднос с завтраком и приказывает им наполнить бассейн в купальне свежей водой. К тому моменту, когда девушки заканчивают и покидают покои калифа, Амир, уже проснувшись, шарит рукой по постели в поисках привычного ощущения тепла от сильного тела любимого наложника.
— Я здесь, господин. — Касим подходит к кровати и садится на постель. — Ванная уже готова. Изволишь встать?
— Не хочу. — Амир зевает и протягивает к нему руки. — Лучше иди сюда.
И раб с готовностью растягивается рядом. Снова он оказывается в его власти, и калиф может делать с ним все, что пожелает.
Амир прижимается к нему всем телом и привычно зажимает меж своих бедер его ногу, растекаясь по его груди и едва ли не урча от удовольствия.