Я чувствую, как его пальцы скользят вниз по линиям его спермы между моими грудями и по животу. Он водит своими скользкими пальцами вокруг моего клитора, описывая плотные круги, и все мое тело сжимается от удовольствия, когда я ощущаю, как его сперма покрывает мое чувствительное место. Я жду, что он что-нибудь скажет, но он убирает пальцы, и я чувствую, как кровать прогибается, когда он встает. Я тянусь к повязке на глазах, но потом вспоминаю, что он сказал, и моя рука останавливается.
Я слышу, как он одевается, как лязгает пистолет, когда он берет его с прикроватной тумбочки. На краткий миг я думаю о том, что он, возможно, привел меня сюда, чтобы причинить боль, а затем оставить умирать, и парализующий страх сковывает каждый мускул моего тела. Я знаю, Женевьева в курсе, что он привел меня в это место, и я думаю, что такой поступок не сойдет ему с рук. Однако, если он из Братвы, то ему, вероятно, может сойти с рук почти все, что он пожелает.
Ничего не происходит, и я откидываюсь на подушки, слушая, как он ходит по комнате. Постепенно я сажусь, пытаясь собраться с духом и попросить у него номер телефона. Очевидно, что этот опыт был невероятно приятен и для него, так почему бы ему не захотеть повторить его? Завтра я не выхожу замуж и даже не вернусь в Вашингтон еще шесть недель. Страх, который я испытывала минуту назад, ускользает из моего сознания, что является явным признаком того, что он полностью овладел мной.
— Мой телефон у меня в сумке, — говорю я, — или ты можешь записать свой номер. Если ты не хочешь, чтобы я снимала повязку с глаз, мы можем повторить это…
Мои слова обрываются, когда я слышу, как закрывается входная дверь. Пока все эти мысли проносились у меня в голове, я не заметила, что он вышел из комнаты. Я сажусь, снимаю повязку с глаз и оглядываю комнату, мое зрение возвращается к норме.
Он ушел. Его одежда, пистолет, все остальное. Я подбегаю к двери своей спальни, но в квартире никого нет. Входная дверь заперта. Испытывая почти невыносимое разочарование, я понимаю одно наверняка.
Я больше никогда его не увижу.
— Что ты сказала? — Голос Эвелин перекрывает болтовню других гостей во внутреннем дворике «Все просто», нашего любимого места для поздних завтраков, в нем звучат шок и удивление одновременно. Я прищуриваюсь, глядя на нее, и издаю тихий шипящий звук, пытаясь подавить собственный смешок. Мои щеки пылают, а справа от меня ухмыляется Женевьева.
— Нет, продолжай, — подбадривает Женевьева. — Я хочу услышать все. — Она делает глоток Мимозы. — Все до последней детали.
Эвелин морщит нос и тянется за газированной водой, в то время как мы с Женевьевой пьем Мимозу и Кровавую Мэри, а в конце бранча обещаем выпить латте. Несмотря на ограничения, Эвелин предпочитает газированную воду с лимоном и кофе без кофеина. Я вижу, что, несмотря на это она счастлива. В глубине души, я знаю, она думала, что когда-нибудь захочет детей, хотя до встречи с Дмитрием ее личная жизнь была бесплодной, как пустыня. Ее бутик - это как рождение ребенка, с точки зрения затрат времени и усилий.
У нас с Женевьевой схожие взгляды на детей. Женевьева не испытывает желания иметь детей, заявив, что удовлетворит свой материнский инстинкт, обучая детей танцам, когда вырастет из профессионального балета. Я тоже на самом деле не хочу детей. Я не испытываю неприязни к детям и с нетерпением жду возможности обзавестись почетной племянницей от Эвелин, чтобы я могла ее баловать. Однако я знаю, что в конечном итоге мне придется вернуть ребенка Эвелин.
Целеустремленность и ответственность родителей - вот что заставляет меня нервничать. Когда рождается ребенок, от него никуда не деться. Другой человек зависит от тебя во всем, и если ты совершаешь ошибки, ребенок может стать проблемной личностью. Они могут даже возненавидеть вас, и их жизнь будет разрушена. Я не хочу, чтобы это было на моей совести.
Я никогда по-настоящему не задумывалась об этом раньше. Серия моих краткосрочных отношений никогда не привела бы к тому, что у меня появилась бы собственная семья. Но теперь, когда мой отец хочет, чтобы я вышла замуж и завела детей, я изо всех сил пытаюсь понять, что делать.
Если бы я только могла представить, что выйду замуж за Джуда и у нас будут дети.
— Далия, — Женевьева игриво щелкает пальцами. — Земля тебе пухом, Далия, не оставляй нас в подвешенном состоянии. Ты занималась этим с тем парнем в такси?
— В нью-йоркском такси, — отвечает Эвелин, вздрагивая. — Однажды Дмитрий уговорил меня на это, но это было в частной машине с перегородкой, так что водитель не мог видеть.
— Хотя, возможно, он все равно мог слышать, — говорит Женевьева с озорной ухмылкой, заставляя Эвелин залиться ярким румянцем.
— Это было очень… напряженно, — признаюсь я. — Это было напряженно, но в то же время горячо. Не думаю, что я бы сделала это снова, но в тот момент…
— А как насчет остального? — Перебивает Женевьева. — Он был так же хорош в постели, как казался?
Я немного колеблюсь, прежде чем ответить.
— Лучше. Он вылизал меня в лифте, а потом завязал мне глаза в постели…
Эвелин заинтриговано прикусывает губу.
— С завязанными глазами? Звучит забавно. Может, мне стоит попробовать это дома.
— Крис постоянно так делает, в основном, чтобы я не видела его маленький пенис, — добавляет Женевьева. — А как насчет этого парня, Далия? У него был маленький пенис?
Я качаю головой, прошло два дня, а у меня все еще болит.
— Это было почти чересчур, — признаю я, делая глоток своего напитка, и Женевьева радостно смеется.
— Рада за тебя, — улыбается она мне. — Хочешь еще чем-нибудь поделиться?
— У него была татуировка Братвы, — выпаливаю я, прежде чем успеваю одуматься, и вижу, как Эвелин застывает с бокалом в руке.
Официантка выбрала именно этот момент, чтобы принести наш завтрак: тост с авокадо для Эвелин, копченый лосось и яйца Бенедикт для меня и зеленый салат с ягодами и заправкой для Женевьевы на гарнир. Я вижу, как мысли Эвелин мечутся, когда мы благодарим официанта и уходим, а ее внимание возвращается ко мне.
— Опиши его еще раз. — Просит она с любопытством. — Это был один из парней Дмитрия? — В ее тоне нет осуждения - она видела, как я флиртовала с Гасом. Однако в ее голосе слышится некоторое удивление. Я не ухлестывала всерьез ни за одним из мужчин, с которыми познакомилась в ее доме, хотя все они в хорошей форме, а некоторые невероятно привлекательны. Мне всегда казалось плохой идеей встречаться с кем-то, кто работает там, где живет моя лучшая подруга. По крайней мере, это могло бы привести к неловким столкновениям в будущем. И я бы не хотела, чтобы кто-то из них причинил мне боль, а затем Дмитрий почувствовал, что должен отомстить. Он практически мой шурин, так что я знаю, как бы он отреагировал.
— Высокий, бледный, с волосами песочного цвета, длинными на макушке и подстриженными по бокам. Он был весь в татуировках, хотя я видела только его руки и шею, прежде чем он завязал мне глаза. На нем были джинсы, свитер, ботинки и кожаная куртка, а под ними - пистолет. Я никогда не видела его ни в особняке Дмитрия, ни в пентхаусе, ни где-либо еще. — Я начинаю упоминать о его шрамах, но останавливаю себя. Хотя Алек ушел, не сказав ни слова, и хотя я никогда его больше не увижу, в том, чтобы делиться этими подробностями, есть что-то неправильное.
Эвелин качает головой:
— Извини, но я не узнаю его по описанию. В команде охраны Дмитрия есть парень с похожей прической, но ему не нравятся женщины, так что это точно не мог быть он. — Она смеется: — Думаю, татуировки не характерны для какой-то конкретной семьи. Я никогда особо не присматривалась к татуировкам других мужчин, и я бы не хотела, чтобы у Дмитрия сложилось неправильное представление, если бы я это делала.