Далия поджимает губы:
— Мне не нужно твое сочувствие, Алек. Я не выйду замуж из-за твоей жалости. Я разберусь с этим сама.
Я слышу, как ее голос прерывается на последнем предложении. Я знаю, что она в чем-то не уверена, и она явно расстроена. Первый взгляд, который я бросил на ее лицо, когда она открыла дверь, сказал мне об этом. Но мне потребовалось все, что у меня было, чтобы появиться тут, и ее отказ вызвал во мне еще одну волну гнева.
— Это не дает мне уверенности в том, что ты говоришь правду.
Ее глаза вспыхивают, и я вижу, что разозлил ее.
— Убирайся, — цедит она сквозь зубы. — Ты сказал то, что хотел сказать. Я не хочу больше ничего слышать.
Лучший человек остался бы и попытался убедить ее позволить мне помочь. Лучший человек попытался бы выяснить, что ей нужно. Лучший человек просто поверил бы ей. Но вместо этого я вижу сердитое выражение ее лица и прищуренные глаза и пожимаю плечами.
— Будь по-твоему, — решительно говорю я ей и поворачиваюсь, чтобы уйти.
Интересно, окликнет ли она меня вслед или скажет, что поторопилась отклонить мое предложение. Но все, что я слышу, - это тишина за спиной, пока я снова не оказываюсь за дверью квартиры в холле. Мимо проходит пожилая женщина с пушистой белой собачкой на поводке и, бросив на меня подозрительный взгляд, спешит к лестнице. Я не могу не задаться вопросом, что бы она подумала, если бы увидела, как дверь лифта открывается в ту ночь и появляется Далия, прижатая к зеркалу, с моей головой между ее бедер. Если бы от одного моего вида у нее не случился сердечный приступ, это было бы шоком.
Я засовываю руки обратно в карманы и спускаюсь по лестнице на другой стороне холла. Последнее, чего я сейчас хочу, - это еще больше воспоминаний о Далии в том лифте. Моя эрекция все еще наполовину тверда, желание пульсирует во мне, смешиваясь с нарастающим гневом в моих венах. Прохладный вечерний воздух приятно обдувает меня, когда я выхожу на улицу.
Садясь на мотоцикл, я не совсем уверен, куда направляюсь. Конечно, я не вернусь в особняк. Последний, кого я хочу видеть, это Дмитрий, пока я в таком настроении.
Я начал думать, что возвращение в особняк было ошибкой. После шести недель проживания в отелях и прогулок по Нью-Йорку, в течение которых я пытался понять, чем хочу заниматься дальше, я решил, что пришло время возвращаться домой. Я хотел выяснить, что произошло за пять лет моего отсутствия и почему за мной никто не пришел.
Однако с тех пор, как я вернулся, все стало сложнее. Эвелин относится ко мне как к гостью, а Дмитрий ведет себя так, как будто ничего не изменилось. Как будто эти пять лет пролетели в мгновение ока, и мы должны вернуться к нашим старым привычкам, за исключением того, что теперь он босс, и по традиции я должен следовать его примеру. Я вижу, что он не хочет обсуждать прошлое, и мне интересно, почему.
Больше нет места, где я чувствовал бы себя как дома. Нигде я не могу чувствовать себя комфортно или в безопасности, нигде я не чувствую себя не в своей тарелке и на взводе. Поэтому неудивительно, что, сам того не желая, я оказался в одном из своих старых заведений в "Адской кухне" - дайв-баре под названием "Соленый Сэл".
Он расположен в переулке недалеко от доков, между мясной лавкой и магазином сэндвичей. В этот час это самое оживленное место в квартале, где на заднем дворе припарковано не менее дюжины мотоциклов, а передние двери открыты, позволяя музыке и сигаретному дыму выплескиваться в вечерний воздух.
Я слезаю с байка и достаю сигарету, подходя к задней двери, пламя моей зажигалки мерцает в сгущающейся вокруг меня темноте. Раньше я не был заядлым курильщиком. Мне нравилось курить, так же как и выпивать, и женщины находили это привлекательным. Это хорошо сочеталось с моим общим образом - кожаная куртка, татуировки, мотоцикл. Однажды я занимался сексом с женщиной на сиденье своего мотоцикла, пока мы курили сигарету за сигаретой. Я отчетливо помню, как она сильно кончила, когда один из угольков сигареты упал ей на спину. После этого я ее больше не видел, но она оставила незабываемое впечатление.
Теперь это воспоминание больше не кажется мне возбуждающим. На смену ему пришло воспоминание о Далии, стоящей на коленях в такси, ее губная помада размазана по моему члену, а я крепко сжимаю ее голову в своих руках, и с моих губ от удовольствия срываются русские ругательства. Удовольствие, о котором я уже забыл, но теперь хочу испытать его снова.
По этой же причине я закуриваю сигарету, когда захожу в бар. Этот первый вдох никотина в мои легкие - то, чего я был лишен в течение пяти лет, а также хорошей еды, алкоголя и свободы делать все, что мне заблагорассудится. И теперь я снова хочу всего этого. Я хочу получать удовольствие, потому что, конечно, не хочу чувствовать ничего другого.
За исключением женщин. Они были исключением из этого правила, пока не появилась Далия. Сейчас я не могу заставить себя желать кого-то еще. Я не был ни с кем другим в течение шести недель с тех пор, как провел с ней время. Я сказал себе, что вернусь к своему вынужденному воздержанию, что я исчерпал себя за одну ночь и мне не нужно проводить время с другой женщиной. Но правда в том, что каждый раз, когда кто-то подходит ко мне, я вижу только ее.
Это невероятно расстраивает, и за последние несколько дней стало только хуже.
Сделав еще одну глубокую затяжку, я выпустил облако дыма, когда подошел к черному ходу. Я бросил сигарету на землю и раздавил ее носком ботинка.
У стены рядом с дверью целовалась парочка во всем черном. Я протиснулся мимо них и направился прямо туда, где Сэл раздавал пиво группе молодых людей. Музыкальный автомат играл какую-то заунывную поп-песню, и я решил, что, вероятно, именно эти ребята были виноваты в этом. Я постарался не обращать на это внимания и занял место в другом конце бара, ожидая, когда подойдет Сэл.
Он был здесь с тех пор, как я себя помню, с тех пор, как я был подростком. Я обычно пробирался в бар после выполнения поручений своего отца и однажды попытался попасть сюда по поддельному удостоверению личности. Но Сэл раскусил мою уловку и все равно позволил мне выпить. Он сказал, что если я уже достаточно взрослый, чтобы работать на Братву, то я уже достаточно взрослый и для пива.
Я рад, что он все еще тут, потому что я никогда не знал его точного возраста. Он выглядит так, будто может умереть в любой момент - морщинистый, слегка сгорбленный, с редкими седыми волосами чуть выше ушей и пронзительными голубыми глазами, которые, кажется, не затуманены возрастом.
— Алек! — Зовет он, направляясь ко мне. Я чувствую, как уголки моих губ растягиваются в легкой улыбке. — Сто лет тебя не видел.
— Не так уж и долго, на самом деле. Рад видеть, что ты все еще в здравом уме, Сэл.
Он широко улыбается, обнажая желтые зубы.
— Я буду здесь, пока мне не исполнится девяносто.
Я киваю, вспоминая что он говорил так всегда.
— Ты всегда это говоришь.
Он поворачивается, чтобы достать из холодильника холодное пиво, местный эль, который я пью, сколько его знаю. Он наливает его в стакан и пододвигает его ко мне.
— Давненько не виделись, — говорит он, глядя на мой шрам. — Рад, что ты вернулся.
С этими словами он отправляется обслуживать новых клиентов, которые только что вошли. Со вздохом облегчения я делаю большой глоток пива. Сэл проницателен, и я рад, что он понимает, что я не хочу сейчас разговаривать. Я просто хочу пропустить еще пару стаканчиков и подождать, пока не станет достаточно поздно, чтобы не столкнуться с Дмитрием или Эвелин, когда вернусь в особняк. Тогда я смогу отправиться домой.