— Вот мы здесь, — эхом отзывается он. — Чего ты хочешь, Далия?
Несмотря ни на что, когда я слышу, как он произносит мое имя своим грубым голосом, с русским акцентом в его словах, у меня мурашки бегут по спине. Он полон ненависти и злости, и я сожалею о каждом мгновении, проведенном вместе. Но, глядя на него, я понимаю, что это было неизбежно. Я никогда не встречала мужчину, который делал бы меня такой слабой.
— Я пришла, чтобы принять твое предложение, — говорю я сдавленным голосом. — Брак.
Одна из темно-русых бровей Алека приподнимается, почти достигая линии волос.
— Вчера ты велела мне покинуть твою квартиру. Что изменилось?
Мой желудок сжимается при мысли о том, что я расскажу ему о том, что утром обнаружила на своей двери уведомление о выселении.
— Разве это имеет значение? Тебя это волнует?
Он спокойно смотрит на меня.
— Нет. Итак, ты согласна с моими условиями брака? Нет…
— Я не жду нежности или физического контакта. Конечно. — Я прищуриваюсь, глядя на него. — После того, как ты себя повел, я все равно не хочу, чтобы ты ко мне прикасался. Так что это должно быть легко.
Что-то темное и опасное мелькает в глазах Алека, но какое-то время он молчит.
— И если ребенок не мой, мы немедленно разведемся, — добавляет он наконец, и я стискиваю зубы, но киваю.
— Раз ты, кажется, так решительно настроен мне не верить, то да, — разочарованно отвечаю я. — Но он твой.
Он пожимает плечами:
— Посмотрим.
Я изо всех сил стараюсь не топнуть ногой и не закричать от разочарования. Я могу только представить реакцию Алека, если бы я это сделала. Он, вероятно, назвал бы меня ребенком или как-нибудь подразнил. Я не уверена, сколько еще я смогу это выносить.
Лучше привыкай к этому, если собираешься за него замуж.
— Это все? - Спрашивает он. Я вздыхаю и говорю:
— Наверное, да. — Я пытаюсь осмыслить, как все это произошло. Я никогда не думала, что предложение руки и сердца или свадьба могут быть такими. Разъяренный мужчина смотрит на меня издалека, чувствуя себя таким же загнанным в угол, как и я сейчас.
— Я уверен, вы с Эвелин сможете договориться о деталях, — говорит он, отворачиваясь от меня и направляясь вверх по лестнице. На мгновение я испытываю странное желание окликнуть его, спросить, что имела в виду Эвелин, когда говорила, что ему пришлось через многое пройти. Хотя сомневаюсь, что он сказал бы мне, ведь он не рассказывал об этом даже своим друзьям.
Мгновение спустя появляется Эвелин, ее губы сжаты в тонкую линию.
— Ты все слышала? — Спрашиваю я, и она кивает.
— Я поговорю с Дмитрием, — говорит она. — И тогда мы постараемся устроить самую лучшую свадьбу из всех возможных.
У меня нет особого желания раздувать из мухи слона из-за этой свадьбы, но я понимаю, что Эвелин пытается отплатить мне за то, что я сделала, когда она согласилась выйти замуж за Дмитрия. Я помогла ей найти красивое свадебное платье и позаботилась о том, чтобы в этот знаменательный день все прошло гладко.
После того, как решение было принято, неделя пролетела как в тумане. Дмитрий, казалось, был доволен помощью Алека и пообещал мне, что как член семьи Яшковых, он будет заботиться обо мне. Было облегчением услышать, что обо всем позаботятся, хотя это все еще оставалось неопределенным. Однако, пока Эвелин не упомянула об этом, я не задумывалась о том, что мне скоро нужно будет переехать в особняк.
— У тебя есть три дня до того, как ты должна будешь съезжать, — говорит она, бросая на меня сочувственный взгляд. — Ты могла бы переехать сюда, а не ждать и переезжать в отель или что-то в этом роде. В конце концов, вы с Алеком не будете делить спальню после свадьбы.
Я понимаю, что это правда - еще один странный аспект этого "брака". Я не буду делить комнату, постель или жизнь со своим новым мужем… только лишь ребенка. Я не могу представить, как это сработает, но напоминаю себе, что если этого не произойдет, если он такой ужасный отец, каким кажется, то я смогу уйти и забрать своего ребенка. Сомневаюсь, что он попытается остановить нас.
— Я пришлю столько помощи, сколько тебе понадобится для переезда, — обещает Дмитрий и выполняет обещание. В течение следующих двух дней мой переезд превращаются в бурную деятельность, настолько бурную, что у меня почти не остается времени грустить по этому поводу, что оборачивается скрытым благом. Эвелин помогает мне собираться, и люди Дмитрия нескончаемым потоком входят в мою квартиру и выходят из нее, перенося коробки в фургон, который отвозит их в особняк, или в другой фургон, который забирает то, что я хочу пожертвовать местной благотворительной организации - например, мою посуду и кухонные принадлежности, которые мне больше не понадобятся.
Это похоже на сон, как будто меня вырвали из моей реальности и поместили в чью-то другую. Только когда Эвелин показывает мне мою комнату на втором этаже особняка, я осознаю это, и когда я вхожу внутрь, я чувствую, как мое горло сжимается от слез, которые я изо всех сил пыталась сдержать.
— Комната Алека находится в конце этого этажа, — говорит она, когда мы входим. — Я попросила персонал подготовить для тебя эту комнату, чтобы между вами было как можно большее расстояние.
— Спасибо, — с трудом выговариваю я, оглядывая комнату и запоминая все детали. Комната прекрасна. Из большого окна открывается вид на сады, которые только начинают распускаться апрельскими цветами. Рядом с окном стоит мягкое на вид кресло, на спинку которого накинут плед.
Мебель выполнена из темного резного дерева. Кровать, прикроватная тумбочка, туалетный столик и платяной шкаф выполнены в одном стиле, а пол выполнен из дерева нескольких оттенков темнее. Посередине комнаты расстелен большой бело-голубой ковер. Там стоит кровать с балдахином, застеленная белым одеялом с вышитым кружевом, и грудой подушек. В дальнем углу есть дверь, которая, как я полагаю, ведет в ванную.
Несмотря на то, что вдоль стен и с одной стороны от моей комнаты стоят коробки, которые еще нужно распаковать, комната выглядит роскошно и красиво. Я знаю, Эвелин приложила немало усилий, чтобы я чувствовала себя как дома. Но я все равно не могу избавиться от ощущения, что попала в ловушку. Я прижимаю руку к своему все еще плоскому животу, напоминая себе о том, почему я это делаю, хотя это все еще кажется нереальным.
Все это кажется нереальным.
— Завтра у меня назначена встреча, чтобы мы посмотрели свадебные платья, — говорит Эвелин. — Я знаю, что тебе это может быть безразлично, но, думаю, попробовать стоит, — добавляет она. — Ты можешь принять в этом участие, даже если твой жених не облегчает тебе задачу.
Я киваю, закусив губу. Мой инстинкт подсказывает мне сказать ей, чтобы она не беспокоилась, я просто надену платье из моего шкафа, но я знаю, что она пытается сделать это лучше для меня.
— Есть традиции, которые нужно уважать, — мягко говорит Эвелин, словно слыша мои мысли. — Даже если ты хочешь просто пойти в суд и покончить с этим, что, я уверена, ты и делаешь, Алек - второй сын в семье Яшковых. Если он женится, люди ожидают, что это будет большое событие. Мы должны согласиться с этим ради семьи. Если Алек женится без церемонии, другие боссы могут воспринять это как оскорбление - те, с кем Дмитрий связан, ирландцы и итальянцы.
Я тупо киваю, и понимаю необходимость этого, но сейчас до меня это не доходит. Я не уверена, что это произойдет, пока все это не закончится, но прямо сейчас я не знаю, когда это произойдет. Сначала нужно со стольким разобраться.
Эвелин замолкает.
— Тебе помочь распаковать вещи?
Я качаю головой.