— Вот и всё, — решительно заявляет Женевьева. — Оно прекрасно.
— Оно прекрасно, — вторит ей Эвелин. — А ты что думаешь?
Я смотрю на себя в трёхстороннее зеркало, стараясь представить себя невестой. Но в этот момент я ощущаю себя женщиной в красивом платье. Это чудесное ощущение, и на мгновение у меня возникает мысль, что Алек, увидев меня в этом платье, пожалеет о своём условии не допускать секса в браке. Не то чтобы я когда-либо позволила ему прикоснуться ко мне снова после того, как он так себя повел. Но всё же - он пожалеет об этом, и эта мысль приносит мне небольшое, но всё же удовлетворение.
Это не совсем то, что я когда-либо представляла себе, глядя на своё отражение в свадебном платье, но это то, через что мне предстоит пройти.
— Я думаю, это то самое, — решительно говорю я, и мой голос звучит более спокойно, чем я ожидала. — Я остановлюсь на этом.
Двадцать минут спустя мы уже оплатили и упаковали платье в прозрачный пакет на молнии. Эвелин тут же повела меня в следующий магазин, вероятно, чтобы я не могла долго сидеть без дела.
К тому времени, когда мы остановились на обед, мы уже купили украшения, туфли и вуаль. Я была совершенно измотана и без сил опустилась в кабинку небольшого бистро, где мы решили перекусить.
Я с радостью соглашаюсь на предложение Эвелин посетить ещё несколько магазинов, потому что боюсь возвращаться в особняк. Я боюсь столкнуться с Алеком, увидеть его холодный взгляд, напряжение в плечах и его неприязнь и недоверие ко мне, которые словно окутывают его.
Разница между той первой ночью, когда я с ним познакомилась, и сегодняшним днём словно ночь и день. Хотя я могу понять его злость из-за того, что в результате той ночи у него появился ребёнок, которого он явно не хочет, это он отказался использовать презерватив. Я не знаю, почему он обращается со мной так, будто я какая-то ведьма, которая хочет его заполучить.
Однако, когда мы возвращаемся, его нигде не видно. По настоянию Эвелин я соглашаюсь на то, чтобы ужин просто принесли мне в комнату. Я забираю свои покупки наверх и падаю на кровать почти сразу, как только оказываюсь в своей комнате.
До свадьбы осталась неделя. И я не знаю, как я собираюсь прожить оставшиеся дни до этого события, или все те, что будут после.
Утро моей свадьбы было серым и дождливым, что соответствовало моему настроению. Просыпаясь от шума ветра в ветвях дерева за окном моей спальни и стука дождевых капель по стеклу, я закрываю глаза и задаюсь вопросом, можно ли отменить свадьбу из-за погоды.
Очевидно, что ответ на этот вопрос отрицательный. Но я не могу не мечтать, хотя бы на мгновение, чтобы это было так. Вместо этого я встаю, заставляю себя принять горячий душ и заворачиваю волосы в полотенце. В этот момент один из сотрудников приносит мне завтрак. Мой желудок скрутило в такой узел, что я не знаю, как смогу есть, но этим утром я всё же попробовала овсянку и фрукты, борясь с тошнотой, которая появилась из-за беременности и моих нервов, связанных с тем, что я собираюсь сделать.
Я напоминаю себе, что это не обязательно должно быть навсегда. Я могу уйти, как только смогу позаботиться о себе. Но я не уверена, что хочу этого. Алек не стремится жениться на мне больше, чем я стремлюсь к браку с ним, однако он упомянул о разводе только в контексте своего предположения, что ребёнок может быть не от него. Я действительно не знаю, как он отреагирует, если я попытаюсь уйти. Ему может быть всё равно, или он может попытаться заставить меня остаться из-за какой-то мужской глупости.
Это проблема, с которой нужно будет разобраться, когда она возникнет. Несмотря ни на что, свадьба состоится сегодня, и это то, на чём мне нужно сосредоточиться. Пережить сегодняшний день, а остальное приложится.
Я все ещё ковыряюсь в тарелке с завтраком, когда Эвелин поднимается, а вскоре за ней и Женевьева. Дождь за окном усиливается, пока они помогают мне собраться. Я хмурюсь, сидя за туалетным столиком, пока Эвелин завивает мне волосы.
— Это похоже на знак, — бормочу я, и Эвелин тихо смеется.
— Я знаю. Я подумала то же самое, когда проснулась. Но с тобой всё будет хорошо, Дали, — уверяет она меня, бережно укладывая каждый локон, пока Женевьева достает из шкафа моё платье, туфли и фату. — Что бы ни случилось, мы с Дмитрием будем рядом. И он не позволит своему брату вести себя с тобой неподобающе. Он остановит его, если Алек начнет плохо обращаться с тобой, пока ты здесь.
Пока я здесь. Ещё один вопрос, который остаётся открытым. Мы не обсуждали, что мы покинем особняк в ближайшее время, если Алек захочет, чтобы я жила с ним в другом месте, или что произойдёт после рождения ребёнка. За последнюю неделю между мной и Алеком не было ни одного разговора. Если я вижу его за едой, он хранит гробовое молчание, а если наши пути пересекаются в любое другое время, он старается избегать меня.
Мое будущее кажется неопределенным. Единственное, что я знаю сейчас, это то, что у меня есть место для жизни и что к концу дня я стану женой Алека.
Пока Эвелин и Женевьева помогают мне надеть платье, я чувствую, как меня охватывает оцепенение. Я пытаюсь вспомнить, зачем я это делаю. Я делаю это, чтобы выиграть время и убедиться, что меня не оставят одну в этом водовороте событий.
К тому времени, как мы подходим к машине, дождь превращается в настоящий ливень. Водитель встречает нас у входной двери с зонтиком, а двое охранников Дмитрия стоят неподалеку, держа зонтики для Эвелин и Женевьевы. Каким-то образом нам троим удается сесть в машину, не промокнув до нитки. Подол моего платья лишь слегка намок, и оно все еще остается нетронутым.
Я откинулась на прохладное кожаное сиденье, мечтая о бокале вина, или о чем-то, что помогло бы мне расслабиться. От волнения у меня сводит желудок, и я, словно в оцепенении, беру букет, который протягивает мне Эвелин. Это буйство розовых и белых роз, пионов и детских душистых горошков. Я кладу цветы на колени и с трудом сдерживаю подступающую тошноту, когда машина отъезжает от дома, направляясь к церкви, где меня ждёт Алек.
С каждой минутой мне кажется, что моё сердце бьётся всё сильнее и сильнее. К тому времени, как машина подъезжает к церкви, я едва могу дышать.
Над лестницей выстроился ряд зонтиков, которые помогают нам троим попасть внутрь, не промокнув. Когда мы входим в тёплый вестибюль, я пытаюсь вдохнуть полной грудью. Запах ладана и дерева наполняет мои чувства, и я закрываю глаза, пытаясь успокоиться. Последнее, чего мне хотелось бы, - это чтобы меня вырвало или я упала в обморок, когда буду идти к алтарю.
Эвелин бережно поправляет мою фату, аккуратно опуская её на лицо и укладывая так, чтобы она лежала ровно. Я чувствую легкое стеснение в груди, осознавая, что в этот день свадьбы здесь нет никого из моей семьи, и мои родители даже не знают об этом событии. Моего отца нет рядом, чтобы повести меня к алтарю или стать свидетелем моего замужества, а моя мать не будет сидеть на передней скамье. Эта мысль заставляет мои глаза гореть, потому что, будь то Алек или Джуд, в любом случае я выхожу замуж по расчету, а не по любви. И хотя мои родители были бы на одной стороне, а не на другой, всё равно всё было не так, как я себе представляла.