Это не то же самое, что его прикосновения. Мои тонкие пальцы не могут сравниться с его толстыми и шершавыми пальцами. Я выгибаю бедра, обхватываю себя руками и чувствую, как приближается оргазм. Я громко вздыхаю и знаю, что в тот момент, когда он достигнет меня, он услышит, как я кончаю.
Наслаждение накатывает на меня такой волной, что колени подгибаются. Я со стоном соскальзываю по двери, все еще сжимая пальцы внутри себя. Моя спина выгибается дугой, а по телу пробегают спазмы оргазма. Это так приятно, это разрядка, в которой я отчаянно нуждалась, но это совсем не похоже на то, что я чувствовала бы с ним. Я крепко зажмуриваю глаза, продолжая поглаживать клитор тыльной стороной ладони. Но мне этого недостаточно… Я уже готова открыть ему дверь. Мне нужно больше - то, что может дать только он. И я ненавижу его за то, что он заставляет меня чувствовать себя так. В этот момент я слышу, как он двигается снаружи, как скрипит пол.
Единственное, что меня останавливает, - это почти уверенность в том, что он испытывает те же самые чувства ко мне.
И если мне суждено страдать, то я могу хотя бы заставить его тоже испытывать такую же боль.
15
АЛЕК
Почему я, черт возьми, не могу удержаться и следую за ней?
Моя рука зависла над дверной ручкой, готовая распахнуть ее. Я никогда раньше не врывался в комнату женщины, но когда дело касается Далии, я теряю самообладание и мне хочется наказать ее. Это вызывает у меня желание выразить все сложные, яростные, сбивающие с толку чувства, которые я испытываю от прикосновения к ее идеальной коже. Я хочу водить ремнем по ее ягодицам, пока они не покраснеют, шлепать ее по киске, пока она не кончит от прикосновения кожи к клитору, и трахать ее, пока она не закричит. Я хочу использовать ее до тех пор, пока мы оба не выдохнемся, и эта потребность настолько сильна, что заставляет меня отступить на шаг.
Кажется, все мои неправильные желания пробуждаются. Она заставляет меня чувствовать то, о чем я забыл, разжигает мои эмоции, и я хочу бороться с этим изо всех сил. Я не хочу чувствовать. Я больше не хочу боли.
Я собирался остаться в библиотеке, закрыть дверь и получить удовольствие. Но не смог сдержаться и последовал за ней наверх. Мне было важно узнать, собирается ли она завершить то, что начал я, дать себе то, в чём я ей отказывал. И сейчас, когда я стою за её дверью и слушаю, как она тяжело дышит, приходя в себя после оргазма, я всё ещё чувствую себя настолько возбуждённым, что это причиняет боль.
Я не могу припомнить, чтобы когда-либо в жизни испытывал такое болезненное возбуждение, как сейчас, когда слышу, как моя жена достигает пика наслаждения.
Я отчаянно желаю её, но заставляю себя отойти от двери и направляюсь по коридору в свою комнату. Всё моё тело пульсирует в такт с ударами сердца, возбуждение словно живёт под моей кожей. И в тот момент, когда я оказываюсь в своей спальне за запертой дверью, я расстегиваю ремень в поисках облегчения.
Я чувствую себя сбитым с толку. Никогда ещё женщина не заставляла моё желание так сильно выходить из-под контроля, даже…Мои зубы сжимаются, а последние отзвуки оргазма затихают, когда в голове возникает пугающая мысль о последней женщине, которую я хотел. Она единственная, кто заставил меня испытать что-то похожее на это. Хотя теперь, когда у меня появилась Далия, даже эти ощущения меркнут в сравнении.
Что в ней такого особенного? Я чувствую, как разочарование нарастает в груди, пока снимаю одежду и направляюсь в душ. На первый взгляд, все просто: она не боится меня и не отступает, даже несмотря на мои насмешки и недоверие к ней. Редко кто-то настолько не заботится о том, кто я и на что способен, будь то мужчина или женщина. И снова эта мысль возвращает меня к воспоминаниям о ком-то совершенно другом. О льдисто-голубых глазах и белоснежных волосах, о теле, созданном для греха, о женщине, которая, как и Далия, не боялась меня… Пока вместо этого она не предала меня.
Когда я закрываю глаза, воспоминания о ней вызывают у меня скрежет зубов. Я не хочу, чтобы это происходило, не хочу боли и напоминаний о своей собственной глупости, даже если бы мне было полезно вспомнить, что произошло в последний раз, когда я позволил красивой женщине манипулировать мной.
Далия не предаст меня так, как это сделала Элия. Я знаю, что у нее нет ни средств, ни связей, даже если бы я мог дать ей желаемое, учитывая мои действия. Но это не значит, что она не лжёт мне о ребёнке и не пытается заманить меня в ловушку, чтобы получить от меня то, что она хочет. Хотя я не совсем уверен, что это может быть. Деньги? Защита? Отец для её ребёнка? Я не планирую давать ей ничего из этого, кроме самой необходимой финансовой поддержки, если она не лжёт. Я также не хочу делиться с ней своим желанием, но мне кажется, что она вырывает его у меня каждый раз, когда оказывается рядом.
Если я позволю ей проникнуть в моё сердце, это не приведёт ни к чему хорошему. Однажды я уже усвоил этот урок и не собираюсь повторять его снова, как бы больно не было.
Рано или поздно я узнаю, какую ловушку она для меня готовит. И я сделаю всё возможное, чтобы она сама угодила в эту западню.
На следующий день, во второй половине дня, Дмитрий перехватывает меня, когда я выхожу из его кабинета с хмурым выражением лица.
— Мне нужна твоя помощь, Алек, — говорит он, и его голос эхом отскакивает от стен. Я останавливаюсь и хмуро смотрю на него.
— Я больше не работаю на тебя. Я больше не работаю на Братву.
Дмитрий резко выдыхает через сжатые губы.
— Мы уже говорили об этом, — произносит он ровным голосом, и я пожимаю плечами.
— Мы говорили. И я сказал, что я думаю.
Дмитрий сжимает челюсти, и я замечаю, как на его лице дергается мускул.
— Нет, Алек. Мы почти ни о чём не говорили с тех пор, как ты вернулся домой. Особенно о…
— Мне нужно идти, – говорю я, пытаясь пройти мимо него, но он преграждает мне путь, и я снова резко останавливаюсь.
Часть меня удивляется, почему я так упорно избегаю разговора, который, как я понимаю, нам так необходим. Я ведь пришел сюда за ответами, не так ли? Но когда я оказался здесь и передо мной возникла возможность получить их, я оказался слишком напуган, чтобы действительно искать их. После стольких страданий мысль о чем-то большем - эмоциональном или физическом, вызывает у меня дрожь. Эта боль закалила меня во многих отношениях, но в некоторых других она сделала меня уязвимым. Даже слабым, и это злит меня.
— Ты нужен мне, – повторяет Дмитрий. – Мне нужно закончить одну работу. Вик и Гас работают на меня, и я хочу, чтобы Петр остался дома. Я верю, что ты сможешь с этим справиться.
Я хмурюсь, глядя на него. Как бы мне ни было противно, в глубине души я испытываю некое предвкушение от мысли, что снова придется испачкать руки. Я знаю, что буду выполнять ту работу, для которой Дмитрий меня вызывает.
Возможно, это даже станет выходом для бурлящей во мне ярости, в котором я отчаянно нуждаюсь.
— Что? — Спрашиваю я, резко выдыхая. — Что это?
— Есть банда, которая занимается продажей определенных товаров для нас в стрип-клубах Гарлема и обратно, — говорит Дмитрий. — Ты знаешь, что у отца был бизнес, который проходил весь путь от самых низов до вершины, и эти ребята довольно близки к тому, чтобы оказаться на самом дне. Я подумывал о том, чтобы просто избавиться от них. Честно говоря, от них больше проблем, чем пользы. Но прямо сейчас они удерживают деньги, которые должны были нам за товар, который они должны были продать, и мне нужно вернуть либо деньги, либо лекарства. Одно из двух. Я полагаю, это потребует некоторого… убеждения.