За пределами дома стоит удивительная тишина. Поместье находится далеко от города, и здесь почти не слышно уличного шума, лишь лёгкий ветерок иногда шелестит в кронах деревьев. Ночь ясная, небо усыпано звёздами, и это безмятежное умиротворение слегка расслабляет мои плечи. Я глубоко вдыхаю свежий воздух и вспоминаю, что, несмотря ни на что, я свободен. Я больше не заперт в клетке и не подчиняюсь чьим-то прихотям и желаниям.
Включив гидромассажную ванну, я снимаю одежду и оставляю её рядом. Затем опускаюсь в бурлящую воду и издаю низкий стон, когда тепло проникает в мои мышцы. Я демонстративно стараюсь не думать о том, как сегодня утром увидел Далию в этом изумрудно-зелёном бикини, которое едва прикрывало её тело.
Не то чтобы образ её обнажённого тела не запечатлелся в моей памяти с той единственной ночи, которую мы провели вместе.
Я опускаю руку, чтобы поправить свой возбуждённый член. Он дергается от прикосновения, и я откидываюсь на край ванны, запрокидываю голову и лениво провожу пальцами по своими твердеющему стволу. У меня нет ни малейшего намерения довести дело до конца, но после многих лет отрицания удовольствие от того, чтобы лежать обнажённым в горячей ванне и неторопливо играть со своим членом, кажется мне почти гедонистическим.
Я думаю о том, что если я хочу остаться, мне нужно найти собственное жильё. Я не могу жить здесь вечно. Мысль о такой тишине и уединении, когда вокруг никого нет, невероятно заманчива, и я позволяю себе насладиться ею.
А что насчёт Далии? Теперь у меня есть жена - женщина, которую я должен обеспечивать и с которой я должен жить, нравится мне это или нет. Мне это не нравится, и, думаю, ей тоже, но сейчас это не имеет значения.
Конечно, всегда есть вероятность, что ребёнок не мой. Насколько я понимаю, это вполне возможно. И если это так, я освобожусь от неё так быстро, как только смогу оформить развод.
— Алек?
Звук её голоса, как будто я мысленно позвал её, пронзает меня, словно электрический разряд. На мгновение я начинаю оборачиваться, пока не вспоминаю, что я голый, а она не так далеко от меня, откуда доносится её голос. Если она подойдёт ещё ближе, то увидит всё, что я пытался скрыть той ночью в её постели.
— Разворачивайся, мать твою! — Огрызаюсь я. — Не выходи сюда, блядь, прямо сейчас.
Я слышу её резкий выдох и звук шагов.
— Клянусь богом, Жена, если ты подойдёшь ещё ближе…
— О, боже мой, Алек! — Её голос становится резким и разочарованным. — Я пришла сюда, потому что мне нужно было тебя кое о чём предупредить. Кое-что случилось. Я пришла к тебе не для того, чтобы получить удовольствие, можешь мне поверить!
Кажется, она рассердилась, и это вызвало у меня внутри волну эмоций. Я не понимаю, что именно так привлекает меня в том, как Далия злится, но это заставляет меня хотеть надавить на нее еще сильнее, дразнить её до тех пор, пока она не выйдет из себя. Что-то в её гневе, в том, как она выглядит, когда теряет терпение, так сильно возбуждает меня, что это почти болезненно.
Об этом свидетельствует тот факт, что в этот момент мой член достаточно твёрд, чтобы высунуться из воды, просто от звука голоса Далии, кричащей на меня через всю палубу.
— Успокойся, – рычу я. – Ты кого-нибудь разбудишь. Можешь сказать мне об этом завтра. Я ещё глубже погружаюсь под воду и слышу, как она издаёт раздражённый звук.
— Отлично, – огрызается она. – Тогда ты можешь просто узнать о последствиях своих собственных действий. Не знаю, зачем я вообще беспокоилась.
В её голосе, несмотря на раздражение, я слышу искреннюю обеспокоенность. Я издаю недовольный звук, злясь на то, что мой спокойный вечер был нарушен, но всё же окликаю её.
— Отвернись и не смотри, пока я не скажу, — кричу я через палубу. — А потом можешь подойти сюда, и мы поговорим.
— Хорошо, — выдавливает она из себя, и, обернувшись, я вижу, что она стоит у дальнего края бассейна, повернувшись ко мне спиной и скрестив руки на груди.
С трудом заставив себя подняться и выйти из горячей ванны, я хватаю полотенце и быстро вытираюсь. Несмотря на то, что я всё ещё мокрый, я тянусь за своей одеждой. Надев спортивные штаны и рубашку, я зову её:
— Теперь ты можешь подойти сюда.
— Спасибо за разрешение, – с легкой иронией произнесла она, поворачиваясь ко мне. Ее взгляд скользнул по мне, когда она приближалась к тому месту, где я стоял, и я заметил, как он на мгновение задержался на моих спортивных штанах. Я наклонился и медленно выпрямился, наслаждаясь легкой неуверенностью в ее походке, когда она внезапно попыталась отвести взгляд от моей руки, которая лежала на моем члене.
Она могла бы сказать, что скорее умрет, чем позволит мне прикоснуться к ней снова, но язык ее тела говорил об обратном.
— Что стряслось? – Спросил я, скрестив руки на груди и глядя на нее с недовольством. – Ты прервала мой вечер, так что я надеюсь, что это будет что-то стоящее.
— Я бы не сказала, что это хорошо, – ответила Далия, присаживаясь на край одного из шезлонгов. Внезапная серьезность на ее лице вызвала у меня беспокойство. Что бы ни происходило, это не было просто попыткой испортить мне вечер. Она действительно была взволнована.
Я смотрю на нее, ожидая продолжения, и она медленно втягивает воздух.
— Сегодня вечером в баре ко мне подошел мужчина и заговорил со мной. Но не просто мужчина, — быстро добавляет она, прежде чем я успеваю вмешаться и сказать что-нибудь саркастическое. — Он кое-что знал о тебе. О нас обоих, о Дмитрии и Эвелин. Он сказал мне, что ты опасен и что он тебя знает.
Мои глаза сужаются, и что-то похожее на страх пронзает меня насквозь, леденя кровь. Возможно ли, что они нашли меня? И они уже здесь? Мысль об этом, мысль о том, что за мной, возможно, наблюдают, что мое прошлое - это то, от чего я не могу убежать, скручивает мой желудок в узел.
— Как он выглядел? — Спрашиваю я.
— Лысый. Светло-голубые глаза, одет во все черное. У него был очень сильный русский акцент, сильнее, чем у тебя или Дмитрия— Далия колеблется, и узлы в моем животе сжимаются еще сильнее. — Он похож на кого-то из твоих знакомых?
— Что он тебе сказал? — Спрашиваю я, и в моём тоне звучит оборонительная нотка. Я чувствую, как мои мышцы снова напрягаются, и меня охватывает желание убежать. Мне хочется покинуть этот дом, оставить Дмитрия и Далию позади, найти способ спрятаться и никогда больше не встречаться с ними. Воспоминание о боли пронзает мою кожу, словно тысячи порезов, и я стискиваю зубы от этого призрачного ощущения.
— Он не сказал мне ничего полезного, — Далия прикусывает губу. — Он знает, что я беременна. Он сказал, что хочет поговорить с тобой. Он… он сделал мне предложение.
Мой взгляд становится напряженным.
— Предложение? — Чувство, что мне нужно бежать, усиливается, подозрения пронзают меня насквозь, и старая рана вновь открывается. Я был прав, что не доверял ей. Не сказал ей ничего, что она могла бы использовать против меня. Мне слишком хорошо знакомо ощущение предательства, и хотя она еще ничего не сделала, я чувствую, как начинаю злиться, готовясь выплеснуть на неё все эти эмоции, когда они снова начнут бурлить.
Черт бы её побрал за то, что она заставила меня снова всё это почувствовать. За то, что разбередила старые обиды…
— Он попросил меня привести тебя в бар завтра вечером. Прийти туда с тобой, а потом уйти и зайти в дамскую комнату. Он сказал, что меня будут ждать и мне заплатят, чтобы я могла уйти после этого. — Она с трудом сглатывает. — Он предложил мне пять миллионов долларов.