Я услышал щелчок пистолета и закричал Далии, чтобы она пригнулась. Она вскрикнула, когда пуля пронеслась в воздухе и ударилась о гравий у моих ног. Не раздумывая ни секунды, я развернулся и нажал на спусковой крючок, мгновенно убив стрелявшего мужчину. Его тело упало на гравий, и вокруг его головы собралась лужица крови. Далия позади меня издала потрясенный крик.
— Пригнись! — Снова кричу я, уворачиваясь от удара мужчины, который схватил ее. Я засунул левую руку в карман, надел кастет и с силой сжал кулак. Металл с хрустом врезался в челюсть мужчины, когда я увидел, как другой мужчина поднимает пистолет.
Я оказался быстрее. Еще один выстрел, и этот человек тоже упал, истекая кровью рядом со своим напарником. Я снова замахнулся на мужчину, который схватил Далию. Он упал на гравий, и я перешагнул через него, направив пистолет ему в лоб, и потянулся к его правой руке.
— Ты совершил большую ошибку, преследуя мою жену, — прорычал я. — Не смей к ней прикасаться, понял? Я собираюсь убедиться, что ты никогда больше не сможешь к чему-либо прикоснуться. Особенно этой рукой.
Отступив назад, я ударил его ногой в ботинке по руке, чувствуя, как кости хрустят под моим весом, когда я вдавливаю ее в камни. Мужчина издал сдавленный крик боли, корчась подо мной, а с его губ сорвался поток русских ругательств, когда я вдавливал каблук ему в пальцы.
— Я оставлю тебя в живых, но только для того, чтобы ты мог вернуться и рассказать своему боссу, что произошло, — прорычал я. — Ты понял меня, ублюдок? Скажи ему, чтобы он не связывался с Алеком Яшковым и не касался моей жены.
— Я… — Мужчина бормотал что-то еще на русском, но я едва различал смысл его слов. Я направил пистолет на его искалеченную руку и нажал на курок.
— Тебе нужно обратиться за помощью, пока ты не истек кровью, — рычу я на него, отступая назад. Я оборачиваюсь, чтобы найти Далию, и вижу, что она в ужасе смотрит на сцену перед собой, ее лицо белее мела. В два быстрых шага я оказываюсь рядом с ней, обнимаю ее за талию, засовываю пистолет обратно за пояс джинсов и веду к своему мотоциклу, который припаркован неподалеку.
— Мой водитель… — начинает она.
— Скажи ему, что я отвезу тебя домой. Попроси его держать язык за зубами обо всем этом. Сейчас же, — резко говорю я ей. Далия пристально смотрит на меня, и на мгновение мне кажется, что она в таком сильном шоке, что не сможет ничего сделать. Но, к моему удивлению, она кивает, с трудом сглатывает и тянется за телефоном.
— Ты в порядке? — Спрашиваю я ее, когда она отправляет сообщение и засовывает телефон обратно в карман.
Она снова сглатывает, оглядываясь на беспорядок на парковке.
— Его рука… — еле слышно шепчет она. — Отчасти это было…
Я оборачиваюсь и вижу мужчину, который поднимается с гравия, на его пальцах видны следы от моих выстрелов.
— Он не имел права тебя трогать, — рычу я. — Садись на мотоцикл. Нам нужно уходить отсюда.
Далия напряженно кивает, и я чувствую, как дрожат её пальцы, когда она обнимает меня за талию, и мы садимся на мотоцикл. Внезапно меня охватывает желание притянуть её ближе, заключить в объятия и прижать к себе, и это чувство поражает меня, как удар в сердце. Я так давно не испытывал ничего подобного. Я не думал, что когда-нибудь снова испытаю эти чувства, и не хотел, чтобы это повторилось. Я чувствую, как внутри меня поднимается бунт, и пытаюсь подавить эмоции, которые эта женщина вызывает во мне.
Почему именно она? В ту ночь я совершил ошибку, придя с ней домой. И всё же, это была ошибка, которую я хотел повторять каждую ночь с тех пор, которую я хочу повторить сегодня вечером, и завтра, и… Я отгоняю эти мысли, завожу мотоцикл и выезжаю с парковки. Далия прижимается ко мне, и я еду так быстро, как только могу, чтобы она не потеряла равновесие. Желание поскорее добраться до дома и оказаться в безопасности не дает мне покоя.
Ярость, которую я испытал, когда увидел на ней руки того мужчины, была чем-то диким. Что-то настолько первобытное, что я не смог сдержать. И теперь потребность защитить ее, доставить в безопасное место, кажется, подавляет все остальное, даже ту часть меня, которая хочет выяснить, как, черт возьми, эти мужчины, если они те, за кого я их принимаю, снова нашли меня.
Прямо сейчас я могу думать только о Далии. И это опасно во многих отношениях.
Я чуть не поскользнулся, заезжая во двор особняка и оставляя там свой мотоцикл. Затем я помог ей слезть с него и подхватил на руки.
— Что ты… — она начинает извиваться у меня на груди, и ее запах наполняет мои ноздри, сладкий, манящий и теплый. — Я могу ходить!
— Ты, сейчас в шоке. Я провожу тебя наверх. — Мой тон не допускает возражений, и я поднимаю её по лестнице, поддавшись желанию, которое почувствовал во время поездки на мотоцикле - желанию прижать её к себе как можно ближе.
Я подхожу к её комнате, хватаюсь за дверную ручку и распахиваю дверь, закрывая её пинком, пока вношу её внутрь. Далия снова извивается, втягивает воздух, что звучит почти как сигнал тревоги, когда мы подходим к кровати, и я осторожно опускаю её прямо перед ней.
Мы слишком близко. Между нами, возможно, всего дюйм расстояния, и моё тело бунтует, требуя, чтобы я получил то, чего жаждал с той самой первой ночи. Вместо этого я стаскиваю куртку с её плеч, тянусь к рукаву и задираю его, глядя на синяки от пальцев на её руке в том месте, где мужчина схватил её.
— Алек, я в порядке… — она начинает протестовать, пытаясь увернуться от моего прикосновения, но я не отпускаю её.
— Я должен был оторвать ему гребаную руку, — прорычал я низким и мрачным голосом, глядя на синяки. — Как он посмел прикоснуться к тебе? Я должен был убить его и отправить одного из оставшихся в качестве сообщения…
— Что ты имеешь в виду? — Далия взглянула на меня, и её глаза расширились. Я увидел, что она всё ещё очень бледна. Мне следовало бы сходить и приготовить для неё горячий душ, уложить её в постель и оставить там, что угодно, лишь бы не поддаваться тем грязным мыслям, которые сейчас крутятся у меня в голове. — Алек, что происходит?
Сам того не желая, я провёл большим пальцем по её руке, по неповреждённой коже, и услышал, как она резко вдохнула. Когда мой взгляд снова встретился с её взглядом, я увидел, что её глаза внезапно остекленели от желания, вызванного этим лёгким, нежным прикосновением. И возбуждение охватило меня, как лесной пожар.
Прежде чем я успеваю остановить себя, моя рука уже лежит на затылке девушки, и я зарываюсь пальцами в её волосы. Я наклоняюсь и нежно целую её губы. Стон вырывается из моей груди, когда я погружаюсь в её рот. Она такая сладкая на вкус, её губы мягкие, бархатистые и полные, и они податливо раскрываются под моими. Она выгибает спину и издает дрожащий стон.
Что бы мы ни говорили друг другу раньше, ясно одно: все наши протесты о нежелании быть вместе, все слова о том, что я бы никогда не прикоснулся к ней, даже если бы она была последним человеком на земле, были ложью.
Мой член реагирует на её прикосновения, становясь твёрдым, как камень, так быстро, что у меня кружится голова. Я прижимаю её к кровати, и когда чувствую, что её ноги упираются в край матраса, я продолжаю движение, опуская нас обоих на матрас. Моё колено проскальзывает между её бёдер, раздвигая их.
Давление моего члена на её тело вызывает у меня стон, и я погружаю свой язык в её рот, страстно желая большего. Её руки тянутся к краю моей рубашки, пытаясь её поднять, но я перехватываю её запястья и завожу их за голову, прижимаясь к ней. От этого движения шов моих джинсов трётся о её тело, и Далия вскрикивает, её бёдра прижимаются к моим в поисках новых ощущений.