Вошедший мужчина был высок и хорошо сложен, с зачесанными назад светло-русыми волосами. Он был одет в брюки-карго и обтягивающую рубашку, а его ледяные голубые глаза встретились с моими. В этот момент я вспомнила человека, который разговаривал со мной в баре и предлагал деньги за информацию об Алеке.
— Далия Кеннеди. Или мне следует называть тебя Яшковой? — Произнес он, произнося мое имя. Он пристально посмотрел на меня, прежде чем подойти к стулу у стены, и я вздрогнула. Я не могла контролировать свои эмоции. Мне хотелось быть более сильной, сидеть на кровати, не прячась, и смотреть на него сверху вниз, но я была в ужасе. Мне никогда раньше не было так страшно. Я могла бы попытаться сбежать, выбраться из этой комнаты, прорваться наружу и, возможно, у меня даже получилось бы это сделать. Но я не знаю, что ждёт меня за пределами. Я очень сомневаюсь, что он единственный мужчина в этом месте, что здесь нет усиленной охраны, и я также сомневаюсь, что, каким бы ни был конец, я не получу серьёзного ранения, если попытаюсь сбежать.
— Откуда вы знаете моё имя? — Спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал, но он всё равно дрожит. Каждое слово дрожит, когда оно срывается с моих губ, а лицо мужчины остаётся бесстрастным, когда он придвигает стул ближе ко мне, останавливаясь примерно в шести дюймах от кровати, на которой я сижу.
— Ты уже знаешь, что нам многое о тебе известно, — говорит он спокойно, и в его голосе слышен тот же акцент, что и у мужчины в баре и у тех, кто схватил меня прошлой ночью. — Далия Кеннеди. Дочь политика из Вашингтона. Ты беременна от второго сына"Яшковской братвы", и с этим мужчиной нам бы очень хотелось поговорить. Тебе сделали предложение, Далия. Ты его пересмотрела?
Я долго смотрю на него, и с моих губ срывается почти истерический смешок. Его губы кривятся, а взгляд скользит по синяку на моей щеке.
— Если ты думаешь, что пощечина причинила тебе боль, Далия, то тебе еще многое предстоит узнать о том, что на самом деле означает боль.
Я нервно облизываю губы.
— Мне нечего вам сказать.
— Нет? — Он приподнимает бровь, и я замечаю, как его челюсть слегка сжимается, словно он уже теряет терпение со мной. — Ты замужем за Алеком Яшковым. Ты знаешь о нем достаточно, чтобы рассказать нам, как с ним связаться. Или, как вариант, ты можешь согласиться доставить его к нам в назначенное время и в указанное место, и тогда тебя отпустят без каких-либо дальнейших неприятных взаимодействий между нами.
С моих губ срывается еще один слишком пронзительный смешок, и я задаюсь вопросом, не нахожусь ли я в состоянии шока.
— Алек никуда со мной не пойдет. Несмотря на все, что вы, кажется, знаете, вы явно не обладаете достаточной информацией, если думаете, что он согласится на такой план. — Я хмурюсь, сжимая руки, чтобы унять их дрожь. — В любом случае, откуда вам все это известно? Откуда вы вообще знаете…
Мужчина резко поднимается на ноги и оказывается передо мной прежде, чем я успеваю отшатнуться. Его рука с силой ударяет меня по щеке, прямо в то место, где уже виднеется синяк. Я крепко сжимаю губы, чтобы не закричать, но из моего горла вырывается стон, а глаза наполняются слезами. Он хватает меня за волосы и откидывает мою голову назад. Я вижу, как в его глазах вспыхивает гнев, и понимаю, что его терпение лопнуло.
— Не ты здесь задаёшь вопросы, сука, — рычит он. — Это я. И у меня есть много способов заставить тебя говорить. Много способов, чтобы ты пожалела о своём решении, если будешь продолжать отказываться дать мне то, что я хочу. — Его взгляд скользит по моему полуобнажённому телу. — Мне даже не нужно делать это самому. Моим мужчинам понравится наказывать тебя за меня. Им понравится использовать тебя, пока ты не будешь отчаянно искать любой способ избежать того, что они с тобой сделают.
Он смотрит прямо на меня, и я понимаю, что это не просто угроза. Он действительно готов исполнить свои обещания, и это пугает меня. Я не хочу, чтобы эти люди причинили мне боль или использовали меня, но я также не собираюсь отдавать им Алека.
Да, он лгал мне и вел себя неподобающе большую часть времени, пока мы были женаты, но это не значит, что он заслуживает того, чего от него хотят эти мужчины. Я знаю, что он что-то скрывает. Что-то, что связано с этой ситуацией и заставляет его действовать так, как он действует. Я чувствовала шрамы на его коже, видела боль в его глазах и слышала в его голосе, когда он позволял себе чувствовать и не понимал, что я это замечаю. С ним что-то произошло. И я помню, как он выглядел, когда узнал, что я пришла к нему с информацией о человеке, который пытался заставить меня привести его в бар вместо того, чтобы взять деньги.
Кто-то причинил ему боль, и я думаю, что это произошло по разным причинам. Несмотря на конфликт между нами, я не собираюсь усугублять ситуацию.
Я поднимаю подбородок и смотрю мужчине в глаза.
— Ты можешь делать все, что хочешь, — презрительно говорю я ему. — Мне нечего тебе сказать.
На этот раз, когда он бьет меня, удар оказывается достаточно сильным, чтобы отбросить меня обратно на кровать. Следующий удар заставляет меня дрожать, а затем слезы боли стекают по моим щекам, пока, наконец, я не теряю сознание.
24
АЛЕК
После того, как я покинул комнату Далии и вернулся в свою в порыве гнева, я не мог уснуть. Я долго лежал в постели, чувствуя, как в груди скапливается сожаление о том, как я с ней разговаривал.
Что ещё мне оставалось делать?
Очевидно, что всё, что происходит между нами, лишь подвергает её ещё большей опасности. И что бы ни заставляло меня желать большего в отношениях с ней, это нужно подавить, пока это не создало проблем, которых я больше не хочу в своей жизни. Мне нужно сосредоточиться на том, чтобы раз и навсегда покончить с угрозой для себя. Похоронить остатки этой части моего прошлого так глубоко, чтобы они никогда не смогли вернуться и преследовать меня снова. Но вместо этого я смотрю в потолок и думаю о выражении глаз Далии, когда я сказал ей, что не хочу иметь с ней ничего общего.
Неожиданно меня охватывает горячая волна гнева по отношению к женщине, которую я когда-то любил. Это чувство захлестывает меня, и я стискиваю зубы. Ты разрушила меня, с горечью думаю я. Теперь моя жизнь - это гнев, ненависть, одиночество и боль, и я не могу избавиться от этих ощущений.
Я втянул в это и Далию. И все из-за одной ночи наслаждения, которую я так отчаянно желал и которая смогла завлечь нас в ловушку.
Часы на моём прикроватном столике показывают час ночи, но я все ещё не могу уснуть. Я встаю с кровати и направляюсь по коридору к её комнате. Возможно, ей тоже не спится, думаю я. Я извинюсь за то, что был с ней невежлив, и мы снова будем игнорировать друг друга. То, что между нами ничего не должно быть, не означает, что я должен был быть так жесток с ней.
Ее дверь была открыта. Я нахмурился, и мои чувства мгновенно обострились. Далия никогда не оставляла дверь своей спальни открытой без причины, обычно это было способом не впустить меня. Я слегка приоткрыл дверь, вошел внутрь и увидел, что ее нигде нет.
Она не была в постели. Свет в ванной комнате был выключен, а постель все еще застелена, как и в тот момент, когда я уходил от нее после нашей ссоры. Кажется, она так и не ложилась спать.
Пройдя дальше в комнату, я снова нахмурился. Несколько ящиков ее комода были открыты, и я заметил, что некоторые из ее вещей исчезли. Также пропали некоторые предметы с туалетного столика. Меня пронзил страх, острый и почти болезненный, потому что я отчетливо помнил ее слова: