— Мы справимся сами.
Неужели она просто ушла? Я огляделся вокруг, и, хотя это казалось безумием, я осознал, что именно это она и собиралась сделать после нашей ссоры. Я просто не думал, что она действительно имела в виду именно это. Если бы я мог, я бы попытался остановить её. Я думал, что утром она успокоится, и это была просто очередная ссора. Я не ожидал, что она уйдёт одна поздно вечером.
Куда она могла пойти?
Я прижимаю кулак ко лбу, пытаясь собраться с мыслями. Если она отправилась в отель, у меня нет ни малейшего шанса найти её. Я ни за что не смогу угадать, в какой из отелей Манхэттена она могла бы поселиться. Есть вероятность, что она могла пойти к другой своей подруге - Женевьеве, но что-то внутри подсказывает мне, что это не так. Если бы она убегала, то искала бы безопасное место. Что-то знакомое, что не заставило бы её навязываться кому-то другому.
Я не так хорошо знаю свою жену и мать своего ребёнка, как хотелось бы, но всё же знаю её достаточно хорошо. Я уделил этому вопросу достаточно внимания, чтобы предположить, куда она могла бы отправиться, по крайней мере, на короткое время, поскольку, насколько мне известно, это место больше не принадлежит ей.
Её старая квартира.
Я спускаюсь по лестнице, выхожу на прохладный ночной воздух и направляюсь прямо к своему мотоциклу. Я не уверен, что она всё ещё там, ведь прошло уже несколько часов, но мой инстинкт подсказывает мне, что я должен поехать туда в любом случае. Даже если она, скорее всего, ушла куда-то ещё, возможно, там я найду какую-нибудь подсказку, которая поможет мне узнать, куда она направилась.
Это не самый разумный вариант действий. Было бы логичнее вернуться в дом и разбудить Дмитрия и Эвелин. Я мог бы спросить их, куда, по их мнению, могла отправиться Далия. Эвелин могла бы позвонить Далии, потому что я знаю, что она ни за что не ответит на мой звонок.
Что я скажу? Что моя жена сбежала от меня и мне нужно её найти? И все причины, по которым я так беспокоюсь за неё, тоже будут озвучены?
Давно пора рассказать моему брату о том, что произошло за последние пять лет и как это повлияло на меня. Я знаю это, но вместо этого, следуя внутреннему голосу, сажусь на мотоцикл и направляюсь к жилому комплексу Далии. Я оставляю мотоцикл рядом с наружными дверями и захожу в лифт. На этот раз меня не охватывает волна вожделения при воспоминании о том, чем мы занимались вместе в этом лифте и в её квартире несколькими этажами выше. Всё, о чём я могу думать, - это о том, что мне нужно добраться до неё, убедиться, что она в безопасности.
Когда я подхожу к двери её квартиры, у меня внутри всё переворачивается.
Дверь полуоткрыта, внутри темно. Стоя в прихожей, я замечаю, что в квартире чисто и пусто, как в клинике, убранной для следующего жильца. А в прихожей, завалившись на бок, лежит спортивная сумка. Я быстро открываю молнию, и в моём животе словно появляется ледяной ком. Внутри я нахожу не только одежду Далии и некоторые из её личных вещей, которые я узнаю, но и её бумажник. В нём было её удостоверение личности, банковские карты и сорок долларов наличными - всё это она не могла оставить здесь по своей воле.
Мой взгляд падает на плитку в прихожей, единственную часть квартиры, которая не сверкает чистотой. На плитке я замечаю свежие царапины, маленькие, как будто кто-то протоптал пол в ботинках. Когда я встаю и выхожу обратно в коридор, моё сердце бьётся в груди, я вижу у лестницы женский ботинок. Всего один, но он похож на тот, в котором я видел Далию раньше. Я не могу быть уверен, что это её, но, учитывая всё остальное, я почти уверен, что знаю, что произошло.
Они схватили её. Они следили за ней, и они забрали её.
Гнев пылает в моей душе, горячий и беспощадный. Мне приходится собрать все свои силы, чтобы не броситься в погоню за ещё большей опасностью. Но я действительно не знаю, где она. У меня нет ни малейшего представления, куда Григорий мог увезти её, где он мог остановиться и где находятся его люди. Я не могу справиться с этим в одиночку.
Мне нужен Дмитрий. Я должен рассказать брату правду.
С трудом сглотнув, я спешу обратно к лифту, спускаюсь на первый этаж и возвращаюсь к своему мотоциклу с максимальной скоростью. Я мчусь обратно к особняку на предельной скорости, чуть не роняя мотоцикл на гравий внутреннего двора, когда спрыгиваю с него и мчусь на этаж, где находится главная спальня.
Я стучу в дверь Дмитрия, прежде чем успеваю осознать свои действия, и отчаяние охватывает каждый нерв в моём теле. Мне нужно найти её, эта мысль повторяется снова и снова, пока дверь спальни не распахивается с резким звуком, и мой кулак повисает в воздухе. Мой сонный и сердитый брат, одетый в пижаму и брюки, смотрит на меня с другой стороны.
— Что случилось, Алек? — Рычит он.
— Далия пропала! — Слова вырываются из моего горла, как будто их приходится выдавливать. — Мне нужно найти её!
Дмитрий смотрит на меня в недоумении.
— Что значит пропала?
— Мы поссорились. Я сказал что-то, что её расстроило. Она сказала, что уходит. Когда я встал через несколько часов, чтобы вернуться и извиниться, её уже не было. Остались только некоторые из её вещей…
— Она, вероятно, отправилась к Женевьеве. Эвелин может позвонить ей утром, — говорит Дмитрий, понизив голос, и смотрит на кровать. Удивительно, но Эвелин всё ещё спит, несмотря на мой громкий стук в дверь спальни. Возможно, она спит с наушниками, чтобы не слышать шум.
— Её похитили. Кто-то из…— Я с трудом произношу эти слова.
Лицо Дмитрия внезапно смягчается, а в глазах появляется беспокойство.
— Алек, с чего ты взял, что её кто-то похитил? Вороны больше не представляют угрозы, и у меня есть соглашения с другими семьями… — Он снова бросает взгляд на кровать, а затем быстро выходит в коридор, чтобы присоединиться ко мне, тщательно закрывая за собой дверь. — Что происходит?
Знакомое чувство паники охватывает меня при мысли о том, чтобы рассказать ему правду. Холодное сопротивление охватывает каждую клеточку моего разума и тела, когда я думаю о том, чтобы вернуться назад и ещё раз обдумать все, что произошло. Но это преследует меня здесь, и теперь угрожает кому-то, кто не принимал в этом никакого участия. Женщине, которая, несмотря на все наши ссоры и конфликты, остаётся моей женой. Матери моего ребёнка.
Страх и гнев охватывают меня при мысли о том, что с ней может что-то случиться. Хуже всего то, что это может произойти из-за меня.
Я оборачиваюсь к своему брату, и внезапно меня охватывает решимость.
— Пойдём со мной, — говорю я. — Мне нужно тебе кое-что рассказать. О… о том, что произошло.
25
ДАЛИЯ
Я до сих пор не могу понять, сколько времени прошло. Когда я просыпаюсь, то обнаруживаю, что лежу на кровати, дрожа и с закрытыми глазами. Это уже третий или четвёртый раз, когда я просыпаюсь после того первого пробуждения, но я не могу сказать, сколько времени прошло между ними.
Дважды я теряла сознание, когда человек, который приходил допрашивать меня в первый раз - его зовут Иван, или, по крайней мере, так он себя назвал, возвращался. Один или, возможно, два раза я проваливалась в бессвязный сон. Я не чувствую, что полностью восстановилась после тех веществ, которыми они меня пичкают. Моё сознание по-прежнему затуманено, а тело тяжёлое, как будто я не уверена, смогу ли двигаться, если попытаюсь убежать.
Я старалась не думать о том, что могло произойти с моим ребёнком. Однажды один из мужчин, которых Иван привёл, чтобы заставить меня отвечать на его вопросы, ударил меня кулаком в рёбра, боль была адской, и я также не знаю, мог ли наркотик причинить вред моему ребёнку, но я стараюсь не думать об этом.