Григорий Вольнов умрет этой ночью, и он узнает, кто это сделал и почему.
И это тоже не будет быстро.
Пока я еду в город, во мне разгорается гнев, словно лесной пожар. Я не могу дождаться, когда наступит ночь и я смогу наконец-то поставить точку в этой истории. Григорий разрушил мою жизнь, он сломил меня, а затем попытался причинить боль моей женщине.
Я с нетерпением жду момента, когда смогу отомстить ему.
Я оставляю мотоцикл в квартале от отеля, достаточно близко, чтобы добраться до него короткой пробежкой, но в то же время достаточно далеко, чтобы я мог остаться незамеченным.
На улицах города я встречаю нескольких человек - это Манхэттен, здесь всегда много людей, но я не снимаю капюшон и опускаю глаза, направляясь к заднему входу в отель. Я чувствую тяжесть оружия под курткой, больше огневой мощи, чем я когда-либо использовал на работе. Однако я не планирую оставлять в живых никого из людей Григория, если смогу этого избежать.
Я осторожно поднимаюсь по чёрной лестнице, стараясь не издавать ни звука. В отеле царит безмолвие, наполненное зловещей тишиной, которая обычно царит в ранние утренние часы. Я проскальзываю по коридору к тому краю этажа, где находится комната Григория, и прислоняюсь к стене, держа руку на пистолете прислушиваясь.
Я различаю тихий гул голосов. Судя по звукам, за дверью находятся двое мужчин. Если это номер люкс, а это, вероятно, так и есть, то внутри должно быть больше людей.
Когда я осторожно выглядываю из-за угла, то понимаю, что ошибался. Прямо за дверью комнаты стоят двое мужчин, а в коридоре ещё несколько, они расположились на разных расстояниях друг от друга и внимательно следят за обстановкой. Все они выглядят скучающими, как будто за весь вечер не произошло ничего интересного, и я сжимаю челюсти.
Я собираюсь подарить им нечто действительно захватывающее.
Рядом с комнатой я насчитал семь человек. Мне неизвестно, сколько ещё людей находится внутри, с Григорием. Я не смогу справиться с семёркой без предупреждения, даже если я буду действовать быстро, у них всё равно есть шанс поднять тревогу.
Разумнее всего было бы уйти, вернуться в поместье и рассказать Дмитрию, что я провел разведку. Затем нужно дождаться его разрешения действовать. С Дмитрием и его людьми за моей спиной мы сможем уничтожить всё, что есть у Григория. Это не будет проблемой. Я знаю, что Дмитрий позволит мне делать с Григорием всё, что я захочу.
Я чувствую, что должен уйти, но ноги не слушаются. Он там, за дверью, за которой стоят два охранника, и я не могу уйти. Не сейчас, когда моя месть так близка.
Я не могу.
У меня достаточно боеприпасов, чтобы справиться с его людьми, если их не слишком много внутри. Вопрос в том, как быстро я смогу это сделать. У меня есть элемент неожиданности, но это не поможет, если один из них попадёт в цель, и тогда я буду обречён.
Хотя в таком случае я предпочёл бы умереть быстро. Меньше всего на свете я хочу, чтобы Григорий снова добрался до меня.
Но этого не произойдёт. Я сжимаю челюсти и на мгновение замираю. Ещё есть время вернуться к Дмитрию.
Нет. Он здесь, и если я уйду, то могу потерять его. Он может сменить место жительства, может ускользнуть, и я могу упустить свой шанс отомстить. Моя кровь бешено бежит по венам, сердце стучит где-то в горле, и я знаю, что теперь уже не отступлю. Либо он, либо я, но кто-то не переживёт эту ночь.
Медленно вдохнув, я достаю пистолеты из кобур. Мне понадобятся оба, если я хочу справиться с семью мужчинами. У меня будет лишь несколько секунд, чтобы перезарядить оружие, прежде чем появятся новые противники.
Я жду еще один удар сердца, оценивая, где они все находятся, и выбегаю в коридор.
Весь этаж отеля наполняется стрельбой. У меня есть всего несколько минут, чтобы прорваться через них и убить Григория до того, как прибудет охрана, вызовут копов, и мне нужно будет быстро скрыться, чтобы меня не поймали. Все эти мысли проносятся у меня в голове, когда я открываю огонь, убивая троих мужчин еще до того, как они успевают понять, что происходит.
И тогда они начинают стрелять в меня.
Я уклоняюсь от удара, падаю на колено и откатываюсь в сторону, продолжая стрелять. Четвертый, пятый, шестой - они падают, и остаются только двое. Я слышу шаги и крики, доносящиеся из гостиничного номера, и чувствую, как горячий осколок пули касается моего бедра. Затем я снова стреляю, и последние двое мужчин падают.
Я прижимаюсь к стене и двигаюсь к двери, которая открывается в этот момент. Из неё выбегают трое охранников, один из которых стреляет, целясь мне в голову. Я убиваю ещё двоих, но третий успевает выстрелить снова. Я слышу, как пуля с резким свистом пролетает рядом со мной, прицеливаюсь ему в голову и нажимаю на спусковой крючок.
Их число неуклонно растёт. Я стараюсь собраться с мыслями, вспоминая человека, который посвятил этому большую часть своей жизни, но они продолжают прибывать, выходя из гостиничного номера. Я успеваю отправить в нокаут ещё троих мужчин, а затем, петляя, перебегаю на другую сторону коридора, стараясь не дать им понять, куда стрелять. Однако они не останавливаются, и я слышу шаги на задней лестнице.
Я понимаю, что в меньшинстве, и холодный страх охватывает меня. Кто-то хватает меня сзади, оттаскивая назад, но я разворачиваю один из пистолетов и стреляю ему в живот. В этот момент другой охранник прицеливается в меня, и тут же в его голове появляется пулевое отверстие.
Дмитрий поднимается по лестнице, Вик следует за ним по пятам, а ещё несколько его людей рассыпаются вокруг, когда они достигают этажа.
— Заходи в номер! — Кричит он мне сквозь грохот выстрелов, убивая ещё двоих мужчин. — Иди к Григорию. Я прикрою тебя!
Я не раздумывая бросаюсь к двери номера, стреляя в каждого, кто встает на моем пути. Запах крови и раскаленного металла, крики и звуки падающих тел, а также глухой стук мертвых тел наполняют мои чувства. Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь внутри, и слышу, как люди Дмитрия позади меня помогают мне проложить путь к гостиной.
Григорий там, в окружении охраны, стоит возле большого, от пола до потолка, окна, выходящего на улицу. Они открывают огонь одновременно со мной и людьми Дмитрия, и я слышу, как Дмитрий кричит позади меня. Звук бьющегося стекла сливается с грохотом выстрелов, когда окно позади Григория разбивается в дюжине мест. Он прыгает вперед, бросаясь в укрытие, и в этот момент я перехватываю его.
— Нет, ты не сделаешь этого, — прорычал я, хватая его за воротник. Я прижал горячий металл пистолета к его горлу, и он издал крик боли. Не обращая внимания на происходящее вокруг, я потащил его обратно к разбитому окну. Дмитрий, Вик и другие его люди всё ещё сдерживали охрану, оставленную Григорием, но я не замечаю ничего, кроме него.
Я подтаскиваю его к краю разбитого стекла, и хруст его осколков оглушительно звучит у меня в ушах.
— Я каждую ночь в течение пяти лет думал о том, как убью тебя, кусок дерьма, — рычу я, отбрасывая пистолет и хватая его за рубашку. Он отталкивает меня, ругаясь по-русски, и я поднимаю пистолет, который держу в другой руке, и прижимаю горячий металл к его виску. — Твои люди мертвы. Теперь остались только мы с тобой, гребаный ублюдок.
Стрельба позади меня стихает. В комнате стоит запах крови и пота. Позади себя я слышу голос Дмитрия.
— Если ты решил не торопиться, брат, нам нужно уходить, — тихо говорит он. — К этому времени они уже вызвали полицию. Если ты не хочешь торопиться, давай возьмем его с собой и уйдем.
Я обдумываю это, глядя на вызывающее лицо Григория, и слышу, как он продолжает проклинать меня. Было бы замечательно не торопиться и воссоздать каждый кусочек и ожог, отделяя плоть от его кожи, пока он молил о пощаде. Я мечтал об этом, как человек мечтает о вкусной еде после долгих лет нищеты, как мужчина мечтает о женщине, которую он хотел больше всего на свете. Но в данный момент больше всего на свете я хочу, чтобы это поскорее закончилось.