— Тебе это с рук не сойдет, Яшков, — выплевывает Григорий. — Твоя сучка будет страдать. Ты будешь страдать. Я, блядь, накажу тебя из могилы, ты…
Я бью его рукояткой пистолета по губам так сильно, что изо рта у него потекла кровь.
— Заткнись, мать твою, — рычу я. — Я хочу, чтобы ты умер. Я хочу, чтобы ты умер сейчас. И это единственная причина, по которой мы не узнаем, сможешь ли ты пережить все пытки, которым подвергал меня, так же долго, как это делал я.
Я толкаю его назад, к разбитому окну. Глаза Григория расширяются, и впервые на его лице появляется настоящий страх.
— Подожди! — Он качает головой. — Подожди! Мы можем обсудить это, Дмитрий! Ты - главный, а не твой брат. Мы можем прийти к соглашению. Мы можем…
— Здесь нет условий, — огрызается Дмитрий. — Если бы я знал, что мой брат жив, я бы уже давно оборвал все связи с вашей семьей. Я бы убил всех, кто был с тобой связан, и окропил землю их кровью. Единственное, что ты можешь сейчас сделать, Вольнов, - это сдохнуть. Как пожелает мой брат.
Я с трудом сглатываю, наслаждаясь выражением ужаса на его лице в тот момент, когда он понимает, что все кончено.
— Я выбираю сейчас, — просто говорю я и сильно толкаю его.
Он пытается взять себя в руки, человеческий инстинкт самосохранения срабатывает даже перед лицом смерти, которая будет гораздо менее мучительной, чем та, которую он получит, если проживет чуть дольше. Однако его попытка проваливается, и он отбрасывается назад, вылетая через остатки разбитого окна на восемнадцатом этаже, прямо над улицей внизу.
Я наблюдаю за его падением, пока оно не прекращается, и затем поворачиваюсь к Дмитрию, который стоит рядом.
— Нам нужно уходить, – настойчиво говорит Дмитрий. Вдалеке я слышу вой сирен и понимаю, что он прав. Я резко киваю, стараясь сдержать головокружительную волну эмоций, которая готова захлестнуть меня.
Он мертв. Он действительно мертв. Я одновременно рад, что все закончилось, и разочарован, что это произошло так быстро. Теперь, когда все позади, я чувствую себя странно растерянным, как будто я больше не знаю, в чем моя цель.
Далия. Она - всё, что останется, когда всё это закончится. Нужно вернуться к ней.
Это помогает мне собраться с мыслями. Я следую за Дмитрием, на всякий случай перезаряжая пистолеты, и мы все вместе выбегаем через черный ход в темный переулок за отелем.
— Разделимся, — командует Дмитрий. — Вик, возьми мотоцикл Алека. Алек, ты идешь со мной. Поехали! — Рычит он, и мужчины расходятся, направляясь к местам, где были оставлены машины. В этот раз я не спорю с ним, хотя мне не нравится идея, что Вик поедет на моем мотоцикле. Вместо этого я следую за братом по темным переулкам к его автомобилю, и с каждой секундой звуки сирен становятся всё громче и громче.
— Поехали, — Дмитрий распахивает дверцу со стороны водителя и запрыгивает внутрь, а я занимаю пассажирское сиденье. — Мы оторвемся от них. Кто-нибудь из наших людей будет наблюдать, отвлечет их, если у нас возникнут проблемы.
Он вдавливает педаль газа в пол, и мы выезжаем из переулка, вливаясь в поток машин. Почти сразу Дмитрий старается не выделяться из толпы, внимательно оглядываясь по сторонам в поисках признаков того, что полиция обратила на нас внимание.
В машине царит тишина, пока мы маневрируем в плотном потоке. Это безмолвие почти угнетает, особенно на фоне городского хаоса снаружи. И тут голос Дмитрия нарушает тишину.
— Я думал, ты умер, – говорит он с тяжелой ноткой, наполненной воспоминаниями о прошлом. – Я бы пришёл за тобой, если бы знал, Алек. Независимо от того, хотел этого наш отец или нет. Я думал…
— Ты вообще искал меня? — В моём голосе звучит неприкрытая обида, когда вопрос, который я держал в себе годами, наконец-то вырывается наружу. — Ты хотя бы пытался?
— Конечно, я пытался! — Говорит Дмитрий, повышая голос и поворачиваясь ко мне. — Мы отправили людей, и я поехал с ними в Москву. Мы использовали все наши связи, чтобы найти тебя. Мы выяснили отношения с семьёй Элии. Они делали вид, что сотрудничают, но не знали, что с тобой случилось. Мы поговорили с Элией, и она казалась очень расстроенной. А потом… — его голос срывается.— Они замели следы, Алек. В гостиничном номере, на который нас вывели наши связи, было обнаружено тело. На нём была твоя одежда. Лицо и тело были в ужасном состоянии: так много пулевых отверстий, что оно напоминало мясо. Отпечатки пальцев были сожжены, все зубы вырваны. Я был уверен, что это какой-то трюк, но в номере отеля были твои вещи, а на теле были твои татуировки. Отец был убеждён, что это был ты, что ты разозлил не тех людей. И он был в ярости из-за того, что ты ушёл с Элией. Он убедил и меня… Я думал, клянусь, я думал, что ты, черт возьми, мертв, Алек. Иначе я бы никогда не остановился.
Часть меня хочет злиться. Это гораздо проще, чем простить его, чем оставить позади пять лет боли и страданий… или, по крайней мере, начать пытаться. Но я слышу в его голосе горе, глубокое и искреннее, и я знаю, что он говорит правду.
В прошлом меня предавали ужасные люди. Но не Дмитрий. Не Далия. Не те, кого я действительно люблю.
Которые любят меня.
Мне нужно сказать ей.
Я уже собираюсь попросить Дмитрия отвезти меня к ней, чтобы я мог немедленно увидеть Далию, когда его телефон начинает звонить. Он нажимает на экран на приборной панели, и голос Вика наполняет машину:
— Босс. Нам нужно немедленно отправиться на конспиративную квартиру. На них напали.
28
ДАЛИЯ
После того как Алек покидает нашу конспиративную квартиру, меня охватывает беспокойство, и я не могу долго оставаться на месте. Сначала я спускаюсь вниз в поисках еды, стараясь не сталкиваться с охранниками, которые постоянно ходят по дому, проверяя выходы и переговариваясь о том, кто где будет нести дежурство. Я съедаю немного сыра и крекеров, выпиваю стакан воды и возвращаюсь наверх, в главную спальню.
Хотя я провела с Алеком всего одну ночь, мне уже начинает не хватать этого. Я и не представляла, что засыпать обнаженной в чьих-то объятиях и просыпаться рядом с ним может быть настолько приятно. В прошлом мне это никогда особенно не помогало, но с Алеком мне казалось, что я впервые в жизни провожу ночь с кем-то. Как будто это может быть не только тепло, но и безопасно, о чем я раньше и не подозревала. Я никогда бы не подумала, что испытаю с ним такие чувства, это точно.
Но часть меня всё ещё сомневается, что это продлится долго. Вчера вечером и сегодня утром мы наговорили друг другу много всего, охваченные эмоциями и желанием. Однако теперь, когда я здесь одна, я не могу не задаться вопросом, действительно ли это сработает. Я даже не совсем уверена, чего именно хочу от него. Я вышла за него замуж, ожидая, что это будет лишь временный союз. Он же обвинял меня в том, что это было лишь страховкой. Постепенно то, что начиналось как интрижка на одну ночь и брак по расчёту, превратилось в нечто иное… в отношения, наполненные гневом, желанием и ложью, которые я стремилась раскрыть, чтобы понять его.
Теперь я это осознала. Он полностью открылся передо мной, и я знаю всё. Его прошлое настолько ужасно, что я с трудом могу осознать его, хотя я верю в него, и я знаю, что теперь он верит мне. Но достаточно ли этого?