Шутник сразу успокоился, но ненадолго. За чаем он делал таинственное выражение лица, с многозначительным видом намекал на какие-то сюрпризы, которые ожидают мать по возвращении ее с работы. Лакшми так и не догадалась, что он имел в виду. Она поняла это только вечером, когда пришла домой и не узнала свое сказочно преображенное жилище.
Глава вторая
Как приятно после трудного дня возвращаться туда, где с радостью ждут твоего прихода, где отдыхает душа, согретая любовью!
Лакшми шла по садовой дорожке мимо огненно-красных роз, разливающих в теплом воздухе благоуханный аромат. Она поднялась по ступенькам, каждая из которых была знакома ей вот уже много лет, открыла дверь и вошла в свой дом.
Картина, представшая перед ней, могла поразить любого — гостиная была украшена разноцветными гирляндами, огромными воздушными шарами, горящими фонариками. По комнате плыл сизый дымок благовоний, завиваясь возле зажженных свечей.
Во всей этой красоте чувствовалась умелая рука младшего сына. Сам Виджей взгромоздился на два стула, поставленные один на другой, и привязывал к люстре сверкающие золотистыми блестками стеклянные колокольчики, издающие мелодичный звон при каждом дуновении ветра.
— Что тут происходит? Что за торжество? — удивилась мать.
— Готовимся к празднику, — ответил сверху Виджей.
— К празднику? К какому празднику? — растерялась Лакшми. Она не помнила ни одного праздника в этот день. Может, старость берет свое, и память уже отказывает?
— Забыла? — сочувственно поинтересовался младший, спрыгивая со стульев. — Сегодня великий, исторический день, все остальные просто меркнут по сравнению с ним.
— Я ничего не понимаю.
— Удивительно, как это ты забыла о дне рождения.
— Я помню все дни рождения моих детей…
— Не вспомнила? — осведомился весельчак, надувая светло-зеленый шарик. — Ты преподаешь историю в школе, а об истории нашей семьи забыла. Сегодня день рождения «Храма любви».
— Вы что, разыгрываете меня? — спросила мать, оборачиваясь к среднему сыну, который слезал со шкафа. Санджей закреплял там конец гирлянды, протянувшейся через всю комнату.
— Этот дом — храм любви наших родителей. Сегодня его двадцать пятая годовщина, — сказал средний сын. — Ровно двадцать пять лет назад папа заложил здесь первый камень.
— Да, — вспомнила мать, — это было именно в такой день.
Лакшми сняла очки в роговой оправе. Набежавшие слезы мешали смотреть, все расплывалось в радужной пелене, в которой мерцали огни свечей. Подошедшие с двух сторон Виджей и Санджей вытерли материнские слезы, и начался праздник.
Вот где младший в полной мере показал свои таланты певца и танцора! Счастливая Лакшми встала посредине комнаты, а дети взялись за алые ленты, укрепленные в центре потолка, и стали кружиться вокруг матери, напевая веселую песню:
Торжество было в самом разгаре. Виджей вскочил на стул и оттуда, словно с эстрады, заливался мелодичной песней перед воображаемой многочисленной аудиторией. Мина проткнула иголкой шарик, подвешенный к потолку, и он взорвался, осыпав всех разноцветным конфетти. Старший и средний брат тоже исполнили несколько танцев, доказав, что и они не чужды искусству, когда есть свободное время и подходящий повод.
Пока дети развлекались, мать зажгла ароматические палочки, поднесла их к портрету мужа, вглядываясь в лицо ушедшего любимого человека. Она надеялась, что Дэви видит, как семья чтит его память, не забывает славные даты счастливых дней.
Уже наступил поздний вечер. Праздник переместился в сад. Виджей громко скомандовал:
— Раз, два, три! Свет зажгись! — и нажал кнопку.
Сад вспыхнул сотнями лампочек, подсвеченные деревья отбрасывали длинные тени. Лужайка окрасилась синими, желтыми, красными пятнами, которые мигали, переливались, создавая феерическую картину.
В саду был установлен плетеный стол и стулья. Мина расставляла блюда с праздничными яствами. И здесь Виджей блеснул — на этот раз кулинарным искусством, угостив всех собственноручно испеченным шоколадным печеньем. Парень, как всегда, не обошелся без фокусов — поднося печенье по второму кругу, угостил женщин, а когда братья потянулись за лакомством, он подбросил печенье в воздух и поймал его ртом.
Давно Лакшми так не веселилась. Она была счастлива почти так же, как и двадцать пять лет назад. Мать сидела на стуле, а вокруг нее, взявшись за руки, кружились дети. Если бы она знала, что счастье не бывает бесконечным, что беда уже стучится в дверь.
Телефон зазвонил неожиданно. Делиб снял трубку и лениво спросил:
— Ну, кто там?
— Это я, Гопал, директор банка.
— А, Гопал… Ну, что случилось?
— Надо поговорить, дело срочное.
— Хорошо. Через десять минут я буду на стройке отеля, подъезжай туда…
Делиб положил трубку, задумчиво вытащил сигарету из пачки и щелкнул зажигалкой. Интересно, что надо этому глупому толстяку? Может быть, пронюхал, наконец, куда исчезает его жена, когда он торчит в своем банке? Вряд ли, уж слишком туповат. Ладно, и без него забот хватает, нечего голову ломать.
Он кликнул слугу и распорядился, чтобы подавали машину. Спустившись по широкой мраморной лестнице, украшенной бронзовыми статуями, Делиб подошел к роскошному «Континенталю». Шофер, услужливо открывший дверцу, склонился в поклоне, приветствуя хозяина. Еще бы — господин Делиб, уважаемый бизнесмен, глава строительной фирмы. Очень богатый человек. Но мало кто знал истинное лицо этого злодея.
С виду он был довольно неказист, предпочитал европейские костюмы, сшитые у ведущих модельеров, яркие галстуки. Низкого роста, гладкие черные волосы, узкие подбритые усики. Пожалуй, одна особенность бросалась в глаза: Делиб всегда носил темные очки, будто опасаясь дневного света.
В центре города высоко взмыл каркас современной гостиницы. «Континенталь» мягко остановился у ее подножия. Из машины вышел Делиб, управляющий стройкой бросился к нему, перейдя на бег трусцой.
— Добрый день, господин Делиб!
— Здравствуй. Как идут дела?
— Все отлично, скоро начнем отделочные работы.
— Прекрасно.
Хозяин задрал голову, рассматривая белоснежные этажи, четко выделяющиеся на фоне ослепительно голубого неба. Они нависали уступами, выстроенные по последнему слову архитектурного искусства, обещая в ближайшем будущем превратиться в шикарный отель, приносящий баснословные прибыли его владельцу.
Шум подъехавшей машины отвлек Делиба от приятных мыслей. Он обернулся и увидел суетливого толстого человека с деловой папкой в руках.
— А, Гопал, ну, что случилось?
— А ты не догадываешься? — вопросом на вопрос ответил директор банка, вытирая лицо платком.
— Нет. В чем дело?
— Ты взял в моем банке в кредит большую сумму денег. Пора внести их обратно.
— Я все вложил в отель, — буркнул Делиб, отворачиваясь в сторону.
— Нет, нет, — засуетился Гопал, — как же так! Ведь я взял деньги вкладчиков! Учти, могут быть неприятности!
— Ну что ты так кричишь! — повернулся к нему бизнесмен.
— Как что, как что? А если вкладчики потребуют свои вклады обратно, я буду разорен! Банк лопнет!
— Не шуми, — процедил Делиб, — я всегда верен своему слову. На днях все тебе верну, а чтобы ты не очень нервничал, пришлю в банк своих людей, они займутся охраной. Это такие крутые ребята, что ни один вкладчик к тебе не сунется с претензиями.
— Смотри, не подведи!
Семенящей походкой Гопал пошел обратно к машине. А бизнесмен докурил сигарету и презрительно бросил ее вслед компаньону.