«Да и Творец с ним!» - я бы попросила Дариана остаться, если бы не одно большое «недоразумение». Рабыней не дорожат. По крайней мере, в этих землях.
У Косака была совершенно другая ситуация. Его окружали красивые, одаренные золотом женщины, я бы сказала, что при своей «жизни» он был дамским угодником. Чувства притупились, а вот привычка быть в окружении прекрасного пола осталась! Причем прекрасного во всех смыслах, поэтому щедрость его не знала границ.
В замке же Талтинуса для рабынь был отдельный этаж, и им запрещено было покидать его без «вызова» или особого разрешения. Они мышками проскальзывали в комнаты для утоления голода окаменелых и также незаметно возвращались к себе.
Думаю, если бы некоторых окаменелых не претила мысль «пить» мужчин, то есть людей одного с ними пола, то думаю, что в замке бы вообще не было женщин. И теперь я знаю, почему. Странно, что к Мэлани у Талта неприязни не было. Да и язык не поворачивается употребить слово «неприязнь» по отношению к Талтинусу, ведь доброжелательная улыбка не сходит с его безмятежного лица, а всех своих рабынь он ласково называет «милые». Только вот все это игра, которая, в принципе, никому не причиняет вреда, но все равно противна своей фальшью.
Эх, отвертеться не получиться – застукана на месте преступления! Как я там оказалась? Хороший вопрос!
- Вы мне не поверите, - покачала головой я и жеманно пожала плечами.
- Милая, я готов вас выслушать, - мягко подтолкнул меня к продолжению Талтинус, который разместился справа от меня на мягком подлокотнике кресла. Парадный костюм из темно-синей ткани подчеркивал глаза глубокого цвета и выгодно смотрелся на контрасте с белым креслом, в котором я и сидела. Бронзовые волосы Талта, отличались от волос Дара послушанием. Они локонов не распускали, однако, переливались все тем же пламенем и, казалось, могли обжечь.
Я максимально отодвинулась в противоположную сторону, насколько позволяло мягкое сидение, и всем телом налегла на второй подлокотник, не забывая при этом изображать самое невинное создание!
- Вы меня осудите, - театрально всхлип, и я жалостливо прижала ладошку к бледной щеке. Бледной она была уже не от страха, а от истощения и недосыпа, но ему об этом знать не обязательно.
- Вы человек, милая. Вам свойственно совершать ошибки, - «успокоил меня» добрый дядюшка Талт и ободряюще прошелся рукой по моему плечу. Из своей роли он пока не выходил.
Я поджала губы, но тут же печально улыбнулась и подавила в себе порыв вцепиться в его руку когтями, которые Зиро недвусмысленно выпустил.
Хочешь играть так? Хорошо, правила «человечек» я знаю!
- Я слабая женщина, которая не может противиться своим желаниям, - призналась я в своем грехе, похлопав ресницами. – И в покоях достопочтенного господина (имя которого я так и не узнала) я оказалась по первому его зову, - все тише и тише говорила я, понурив плечи.
Воцарилась минутная тишина, и я даже пару раз рвалась поднять глаза и посмотреть на повелителя, но сдерживалась и, наконец, дождалась его зловещего шепота над самым моим ушком:
- Я, пожалуй, поверю тебе, сославшись на глупость человеческих женщин. А теперь поведай мне, с чего бы моему дорогому брату так опекать такую, как ты, - его губы невесомо коснулись моей мочки, и я словно ошпаренная дернулась, соскальзывая с кресла на пол, качнув головой и встречаясь с темным и не предвещающим ничего хорошего, взглядом. – Только на этот раз не лги, милая, - вот теперь я увидела поистине волчий оскал во все тридцать два зуба, что отличались завидной белизной, и мне бы не хотелось, чтобы они окрасились в кровавый, как живо рисовало мое воображение. Маски сброшены, занавес опушен. Передо мной с огненной копной волос жестокий окаменелый, на которого Зиро клацал зубами и утробно рычал, призывая меня быть начеку.
И, смотря на него снизу вверх, я чувствовала давление, а еще четко осознавала, что тогда, в воспоминаниях Дариана, та женщина так же была у ног Талта. Меня передернуло от липкого, мерзкого ощущения, и я вскочила и сделала пару шагов в сторону, одергивая юбку платья резкими движениями, надеясь, таким образом скинуть невидимые оковы от чужих чувств.