Что же касается Итана, то, кажется, мы его потеряли. В хорошем смысле. Он буквально не мог надышаться на Мэлани, а она сияла под его влюбленным взглядом и нежно улыбалась ему в ответ. Дар же скорбел, что, похоже, ему придется оставить своего лучшего бойца у Талта, а я просто радовалась, что любовь пробила еще одну ледяную стену, и пусть на ничтожное время для влюбленных, но будет греть их сердца и дарить им надежду. Надежду на спасение.
Кстати о спасении. Все мои окаменелые были заняты делом: пепельные оказывали помощь на границе, с Итаном отдельная песня, у Дариана тоже все сложно. Он прекрасно понимал, что нам нужно отправляться на поиски последнего камня, потому как наше время уходит, но каким бы Правителем он ни был, сейчас, живой и наполненный разными чувствами, он просто не мог бросить своего брата в плену интриг и в смертельной опасности. И я его понимала и не смела давить. Предатель не найден, а, значит, мы заперты в замке и завалены проблемами.
Но к чему были все эти слова – все очень заняты! Все, кроме меня.
«Кроме книги, я ничем не могу им помочь», - подумала я, засеменив на нижний этаж в поиске остальных девушек-рабынь, очень надеясь, что держат их не в темницах и кормят три раза в день. Я от голода готова была вломиться на кухню, наплевав на опасность, и объесть пол замка окаменелых, однако, опустила голову пониже, грозно шикая на «возмущенно заголосивший» пустой желудок. И вот у каждого в жизни бывают такие моменты, когда все вокруг аж звенит от напряжения, и ты точно знаешь, что сейчас произойдет что-то важное, что-то значимое. Даже Зиро завозился у меня внутри и как-то подозрительно стал принюхиваться, вскинув голову. Интересно, это знак, что я набреду на кухню и наемся до отвала или…
Когда до лестницы оставалось совсем немного, дверь справа от меня распахнулась, и мне в ноги вывалилась ослабевшая девушка, что побелевшими пальцами хваталась за дверной косяк и попыталась глубоко вздохнуть. Я тут же метнулась к ней и помогла подняться.
- Дыши! – приказала я ей.
Бедняжка еле стояла на ногах. Ее сильно трясло, и она то и дело обхватывала руками горло. Такая молоденькая, слабенькая.
- Я просил блондинку, - подошел к открытой двери хозяин покоев. – В следующий раз пусть придет Селения.
Это был окаменелый невысоко роста, со смуглой кожей, с раскосыми, темными глазами и с уродливым шрамом, что тянулся от внешнего уголка одного глаза до самого подбородка.
Зиро вскочил на лапы и ощетинился, а я от такого порыва зверя до крови закусила губу, боясь выдать наши с ним чувства искренней неприязни, граничащей с ненавистью. Хотя откуда они могли взяться? Но зверь даже не пытался успокоиться, его рычание клокотало у меня в горле.
- Господин, - захрипела девушка, опираясь на мою руку и кидая умоляющий взгляд в его сторону. – Прошу вас, мне очень нужны деньги. Я могу перекрасить волосы, - дрожащей рукой она обхватила толстую, пышную косу.
- Ты не в борделе, чтобы набивать себе цену, - скривив губы, окинул он ее уничтожающим взглядом. – Мне нужна натуральная блондинка, а не крашенная курица, скулящая у меня под дверьми.
Тут он перевел взгляд на меня, и я искренне пожалела, что амулет на шеи маскировал меня именно под блондинистую особу.
- Ты, - ткнул в меня пальцем и гаденько ухмыльнулся. – Вечером жду у себя, - припечатал он и развернулся, намереваясь захлопнуть дверь и уйти.
Но мы с Зиро были категорически против такого выскочки и его мнения, поэтому я с милой улыбочкой (как только зубы в порошок не стерла) вернула ему его фразу:
- Вы не в борделе.
Он застыл, стоя ко мне спиной, а затем мееедленно повернулся и улыбнулся так, что у меня внутри все похолодело, а Зиро обнажил клыки и пригнулся, словно для прыжка, в то время как мою руку под браслетом жгло раскаленной кочергой.
- Так это ты игрушка Дара, - его глаза превратились в две щелки, а губы растянулись в узкую линию. – Боюсь, он слишком обмяк, чтобы заткнуть человечку, - его голова чуть склонилась на бок, а меня пробрала дрожь, потому что это движение было мне знакомо, снилось в кошмарах. Казалось, он видит меня насквозь, без амулета подмены внешности. И его глаза алчно горели. - Но ему обязательно помогут осознать свою ошибку в твоем воспитании, - совсем тихо добавил он, чтобы расслышала только я. - Я лично прослежу за этим.