Зверь возмущенно рявкнул и двинулся на мужчину, но я схватила своего защитника за холку и мягко потянула на себя:
- Пойдем, малыш, сомневаюсь, что он придется тебе по вкусу. Ты только аппетит себе испортишь.
- Малыш?! - с сомнением поглядел на меня мужчина. – Нда, не стоило мне тащить тебя за собой, не стоило.
Наверху оказалось шесть дверей. Открыв ключом нужную мне, я прошла в довольно просторную комнату с единственным предметом мебели – кроватью. И, не медля, я забралась на нее с ногами, накрываясь теплым одеялом, пытаясь согреть не только продрогшее тело, но и заледеневшую душу. Только сейчас я осознала насколько замерзла, дрожа от резкого тепла, что постепенно впитывалось в мое тело. Жаль, что в грудную клетку это тепло не проникало.
Я бездумно смотрела в потолок и чувствовала, как что-то поднимается в моем теле и ищет выход. Мечется, томится и скребется. И это был не Зиро, что, нарушая запрет Алека, забрался ко мне на постель и вытянулся рядом, внимательно и даже как-то сочувственно поглядывая и утыкаясь холодным, мокрым носом в мою шею. Нет, не он. Это была я. Моя, готовая разлететься от переполняющих ее до краев чувств чаша терпения.
От желания завыть и выплеснуть наружу бурю, подобную природной, гуляющей и резвящейся снаружи, я с силой прикусила тыльную сторону ладони и крепко зажмурилась, чувствуя слезы, смочившие ресницы.
- Эй, Кия, спускайся! Я заварил тебе чай.
Какой добрый человек. Присмотревшись к нему, я заметила в светлых прядях несколько седых. У него так же не хватало одного переднего зуба, из-за чего улыбка порой казалась с изъяном, но хитрые и усталые глаза сглаживали это впечатление. На вид мужчине было от сорока до сорока пяти лет. Он был широкоплечим, высоким и имел какую-то хищную грацию от природы.
- Пошевеливайся. Не согреешься сейчас, и сляжешь у меня на неделю. Я с тобой нянчиться не буду, мне за…
«За это никто не платит», - со слезами на глазах, но со смешком передразнила я, пародируя Алека, от которого уже не в первый раз слышала эту фразу.
Волнение в груди немного улеглось, и я, поднявшись, и стянув с постели простынь в которую завернулась, надеясь сразу же выскочить к Алеку с поднятыми руками и честным заверением, что я ее обязательно потом постираю, задумчиво посмотрела на своего зверя, которого тоже не мешало бы помыть:
- Так, и чем же тебя накормить?
На этот вопрос Зиро проказливо распахнул зубастую пасть, сверкнув клыками, и плотоядно улыбнулся.
- Неет. Если мы так поступим, тогда он не покормит меня.
***
- Ну, рассказывай, - стукнули о стол сапоги Алека. Чистые, между прочим. Сколько же я провалялась наверху, что он успел их вычистить?
Он расположился на стуле напротив меня, скрестив руки на груди, и улыбнулся в предвкушении.
За окнами тарабанил ливень. Завывание грозного ветра разносилось у нас над головами. Хорошо хоть крыша протекала лишь в нескольких местах. Все чаще и чаще громыхало, и изредка улицы освещала вспышка молнии. Над нашим столиком мерно раскачивалась погнутая люстра с зажженными по ее обручу свечами. Атмосфера была довольно интимной, потому что нас окутывал полумрак.
- Как я попала в море? – отхлебнув из чашки горячего чая, усмехнулась я.
- Давайка сначала, - осадил меня Алек. – Кто ты?
«Проще простого». И вторя моим мыслям, раздался гром.
- Я писарь, - пожала плечами.
- И что, книжки перебираешь? – нахмурился он.
- Хам, - спокойно ответила я. – Я личный писарь одного из правящих братьей, Дариана.
А что тут еще скажешь? Все? Прям так сразу? У него голова взорвется! У меня и то гудела первые дни!
- Кого-кого? – озадаченно переспросил мужчина.
- Только имя и знаю, - призналась я, - И прозвище - «Второй сын Жакона Дарующего».
Алек кивнул каким-то своим мыслям и ответил:
- Допустим, что-то слышал про твоего хмыря.
- Попрошу без оскорблений, - грея руки о чашку, другим тоном попросила я и кивнула на лежащего в ногах Зиро, что с завидным аппетитом грыз кость и поглядывал на Алека, иногда клацая на того зубами. – его подарок.