Выбрать главу

Поэтесса Вера Инбер, пережившая блокаду Ленинграда и вступившая в ВКП(б) в осаждённом городе (кстати, троюродная сестра Льва Троцкого), написала следующие строки:

Не скоро заживёт такая рана. Он умер. Он ушёл от нас так рано. О, сколько бы ещё он сделать мог Для дела мира, для родного края. Мы знаем — большевик не умирает, Его дела — бессмертия залог{792}.

Но первым на смерть Жданова уже 1 сентября откликнулся Виссарион Саянов, которого наш герой два года назад снял с поста редактора журнала «Звезда»:

Гудят гудки за Невскою заставой, И с гулом волны плещутся в гранит… Да, путь героя пройден был со славой, О нём в столетьях песня прозвучит{793}.

Как пример множества провинциальных публикаций приведём стихотворение из газеты «Бурят-монгольская правда»:

На плечи партии нежданно Оно обрушилось… Навек Ушёл из боевого стана С кристальным сердцем человек. Ушёл… Возможно ль? Нет, не верьте! Ведь вот он в центре баррикад От рабства и от чёрной смерти Отстаивает Ленинград. Он здесь, наш Жданов, все мы слышим Наказ, как Родине служить… Пока живём, пока мы дышим, Он будет в нашем сердце жить!{794}

Существовавшие рядом с культом личности Сталина «малые культы» давали свои плоды — Андрей Жданов был одним из популярнейших руководителей СССР, стоящих в народном сознании рядом с верховным вождём. И нельзя сказать, что это было результатом исключительно пропаганды — победа в великой войне, очевидные успехи в развитии науки и культуры справедливо связывались и с именем Жданова. Как вспоминал рязанский поэт Алексей Корнеев, в юности тоже писавший стихи на смерть нашего героя, «Жданов был одним из кумиров молодёжи, о демократичности которого ходили легенды»{795}.

Эта смерть не осталась без внимания и за рубежом: западные газеты в сентябре 1948 года разразились массой статей о неожиданной кончине второго человека в СССР. Так британская «Дейли экспресс» («The Daily Express») писала: «Жданов — ненавистник Запада… руководитель агрессивной антизападнической фракции в Политбюро». В газете «Тайме» («The Times») сообщалось, что Жданов руководил обороной Ленинграда «с умением и энергией, которые заслужили ему всемирное восхищение. Несмотря на свою беспощадность, он действительно пользовался преданной поддержкой населения города, и когда, наконец, натиск немцев ослабел, его влияние в руководящих органах Советского Союза ещё больше усилилось». «Ньюс кроникл» («The News Chronicle») в редакционной статье, посвященной смерти Жданова, писала: «Жданов был в своём роде великим человеком, и если верно, что он намечался преемником Сталина, то он заслуживал этот пост… И всё же он не был другом демократии. Именно Жданов, как вдохновитель Коминформа, объявил холодную войну Америке и Англии в Варшаве в сентябре прошлого года… Мы не знаем, было ли что-либо личное в его враждебности к Западу»{796}.

Западные СМИ отметили и обстоятельства смерти. Так «Манчестер гардиан» («The Manchester Guardian») писала: «Возможно, многим окажется трудным поверить, что его смерть была естественной». Ей возражала «Ньюс кроникл»: «Смерть Жданова была "естественной". Жданову мало кого приходилось бояться среди небольшой группы подлинных советских вождей»{797}.

Совсем иначе смерть Андрея Жданова восприняли коммунисты за пределами СССР. Для них именно он, официальный создатель Коминформа и автор множества открытых и закрытых посланий зарубежным коммунистам, был интеллектуальным лидером, непосредственным «голосом Москвы» во второй половине 40-х годов XX века. Один из известнейших художников Италии XX века Ренато Гуттузо, в 1940 году вступивший в подпольную компартию, участник партизанских бригад, застал смерть Жданова в польском Вроцлаве на Международном конгрессе деятелей культуры. Об этом художнику сообщил Александр Фадеев. «Я думаю, что ни Саша Фадеев, ни я не забудем голосов в развалинах Вроцлава в ночь, когда остановилось сердце Андрея Жданова… Жданов умер, он был, как всем известно, одним из лучших людей на земле: один из кристально чистых большевиков, твёрдый как кристалл. Наша война потеряла одного из наиболее доблестных воинов»{798}, — писал в октябре 1948 года Ренато Гуттузо. Освобождённый советскими войсками в жестоких, длившихся почти четыре месяца боях, стёртый с лица земли Вроцлав тогда ещё не был полностью восстановлен…

В конце октября 1948 года появилось два специальных постановления Совета министров СССР. 22 октября за подписью Сталина и управляющего делами Совмина Чадаева появилось закрытое постановление № 3957: «Об обеспечении семьи А.А. Жданова».

Вдове Зинаиде Александровне Ждановой правительство страны выплачивало единовременное пособие в размере 200 тысяч рублей и персональную пенсию две тысячи рублей. Пособия по 50 тысяч получали и сестры нашего героя — Анна Александровна и Татьяна Александровна Ждановы. За семьёй Ждановых сохранялись так называемое временное денежное довольствие в размере десяти тысяч рублей, государственная дача «с обслуживанием по линии Главного управления охраны МГБ СССР», легковая автомашина из гаража особого назначения и «право на лечение в Кремлёвской поликлинике»[19].

Днём позже газета «Правда» опубликовала постановление Совета министров СССР об увековечивании памяти Андрея Александровича Жданова. Список мер, принятых в этом отношении, оказался внушительным. Город Мариуполь, где родился наш герой, переименовали в город Жданов. В его честь назвали Таганский район в Москве и Приморский район в Ленинграде, а также улицу Рождественку в столице. Присвоили имя Жданова Ижорскому заводу в Ленинграде, заводу «Красное Сормово» в Горьком (Нижнем Новгороде), Владимирскому тракторному заводу и Первой образцовой типографии в Москве. Стали носить имя Жданова Ленинградский государственный университет, Военно-морское политическое училище, Ленинградский дворец пионеров. Для студентов-отличников были установлены десять стипендий имени Жданова по 500 рублей: по четыре стипендии в Московском и Ленинградском университетах и две — в Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского.

Примечательно, что предложения Ленинградского горкома ВКП(б) о присвоении имени Жданова заводу «Большевик» и Ленинградской воздушной академии, а также переименование года Кронштадта в Ждановск приняты не были.

Согласно данному постановлению в 1949—1951 годах должны были издать собрание произведений Жданова и его официальную биографию. В связи с этим постановление возлагало на Институт Маркса — Энгельса — Ленина подготовку соответствующих материалов. Среди мер по увековечиванию памяти Андрея Жданова постановление предписывало и создание памятников ему в центре Москвы и Ленинграда. Кстати, поставленное у Кремлёвской стены надгробие Жданову из чёрного гранита очень не понравится его вдове — именно этим чёрным, пугающим камнем…

Но ни собрание сочинений, ни новые памятники в центре двух столиц так и не появятся. Работы в этих направлениях будут неспешно вестись до самой смерти Сталина, после которой его незадачливым наследникам станет совсем не до памяти Жданова. Сыграло свою роль и «ленинградское дело», начавшееся едва ли не сразу после смерти Жданова.

В конце сентября 1948 года Маленков будет проявлять особое участие в трудоустройстве двух ближайших помощников Жданова, его личных секретарей Александра Кузнецова и Владимира Терёшкина. Маленков поспешит доложить Сталину, что первый становится заместителем заведующего Отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), а второй — заместителем заведующего Отделом внешних сношений ЦК.

вернуться

19

Заверенная копия постановления на бланке Совета министров СССР хранится в семейном архиве Ждановых.