Лоренц тесно общался с Мартином, к нему приходил обсуждать дела Стивенс, много времени приходилось уделять Эмилю, который, кажется, единственный, кто смотрел на коллегу с явным сочувствием.
- Ну что? Сколько дней осталось? - рыжеволосый альфа старался хоть как-то морально поддержать друга.
- Три... Или четыре, - Лоренс доверительно относился только к Эмилю, - У меня появилась аллергия на таблетки, а еще я потерял сон. И нервы ни к черту.
- Да, у тебя круги под глазами. Ты хоть ешь нормально... А как Мартин?
- Нормально. Немного туповат, но и я срываюсь. А последние пару дней я уже плохо соображаю, кто из нас тупее, я или он.
- Не ты, это точно...
- Вот это и плохо. Ладно, побежал... Потом скажешь, что там с аварией на предприятии бытовой химии.
- А как президент?
- Очнулся от комы.
Устав от общения со всеми, с кем только можно, после обеда Лоренс заперся в кабинете и открыл бутылочку виски, ожидавшую своего часа в нижнем ящике стола уже около двух месяцев. Рафаэль редко пил, но сейчас ему бешено хотелось нажраться до потери сознания, чтобы хоть какое-то время не чувствовать этого бешеного вожделения. Он уже по опыту знал, что мастурбация нисколько не облегчит его страданий, поэтому он пил, думая о том, что, видимо, так и умрет, не почувствовав всей прелести проникновения органа какого-нибудь альфы. Любого. Хотя... В голове возникал почему-то Мартин, и как не называл Рафаэль его тупицей и ошибкой генной инженерии, его ярко-зеленые глаза и запах не давали ему покоя.
Резкий стук заставил Рафаэля выйти из задумчивости. Без пяти семь. Кого-то принесли черти. Лоренс решил, что открывать не стоит, но этот кто-то начал звонить на сотовый, звук которого омега выключить забыл. Черт, теперь придется открывать. На пороге стоял Стивенс.
- Да ты пьян...
- Чего тебе?
- Подпиши документ, это надо отправить сегодня же вечером... - Лоренц взял бумаги и, покачиваясь, подошел к столу, где стояла полупустая бутылка виски.
- Здесь подписывай! Не перепутай!
Рафаэль оставил пару росчерков, когда почувствовал ладонь Стивенса у себя между ног. Тот, не стесняясь, поглаживал промежность омеги, хотя тот и так был возбужден до крайности.
- Ты забыл принять таблетки, Рафаэль. Зачем ты напился, а, шлюшка?
Лоренц в ответ лишь тяжело задышал и подался бедрами к ласкающей промежность руке.
- Что, перестал корчить из себя альфу? - в ответ парень лишь взял в руки бутылку и сделал еще несколько глотков. А Стивенс, поняв, что тот сопротивляться не собирается, взял Рафаэля на руки и уложил на диван, тут же начав расстегивать на парне рубашку, - Хочешь меня, высокомерная сучка? - мужчина запихнул в рот Лоренсу палец, и тот тут же начал его сосать, приподнимая бедра и поскуливая, - Хочешь, дрянь... Сейчас я тебя удовлетворю, - Вытащив палец, Стивенс приник к губам партнера, яростно их лаская и начал расстегивать ему брюки.
- Что тут происходит? - от неожиданности мужчина едва не свалился с дивана. На пороге стоял Мартин, который, видимо, задержался на работе, как и эта непутевая парочка.
- Он ко мне приставал... - Стивенс врал не очень умело, тем более, глядя на постанывающего пьяного Лоренса, становилось очевидно, что коллега просто решил воспользоваться беззащитным положением омеги.
- Выйдите сейчас же, - Мартин отчего-то пришел в ярость. То ли от вероломности Стивенса, который, кстати, утверждал, что терпеть не может Рафаэля, то ли это была банальная ревность. Однако мужчина быстро ретировался, а наследник, глядя на пьяного Лоренса, тут же вспомнил все гадости, которые тот ему успел сказать за последние несколько дней. "Я тебе сейчас устрою", - мелькнуло в голове у мальчишки, который взял со стола гелевую ручку, намереваясь написать на лбу у несчастного омеги несколько непечатных слов и выражений, которые бы помогли окружающим понять характер и внутренний мир Рафаэля.
- Мартин... - практически промурлыкал Лоренц, глядя как мальчишка садится на диван рядом с ним, - Ты уже выучил основные принципы ведения переговоров, что я тебе сегодня преподавал, а? Тогда иди сюда, малыш...
Горячий, полураздетый и раскрасневшийся Рафаэль выглядел настолько привлекательно, что Мартин замер, покусывая губы. Желание писать что-то у него на лбу отошло на второй план, но решиться он еще не мог. Тогда Лоренц сам взял мальчишку за руку и потянул к себе, обнимая и тиская. Приятный, сладострастный запах ударил в нос наследника и, не желая больше себя удерживать, он с тихим полустоном-полурычанием начал стаскивать одежду со своего пьяного партнера. Тот в ответ выгибался, стараясь поймать губами лицо мальчишки, и когда ему это удавалось, он начинал яростно целовать, обвивая ногами талию Мартина.
Когда оба, наконец, освободились от одежды, наследник перевернул стонущего и выгибающегося Рафаэля на живот и раздвинул ему ноги. Парень тут же подал бедра к партнеру, желая немедленного вторжения. Мартин сам был давно уже готов и, не долго думая, начал вводить член в своего наставника. Однако ничего не получалось, анус был слишком тугим, неразработанным.
- Вы... девственник? - мальчишка ввел в дырочку пальцы и стал разминать отверстие, вызвав глубокий, протяжный стон партнера...
- Мартин, трахай меня скорее. Я ж тебя не жениться на себе заставляю, - Рафаэль покачивал бедрами, дрожа от нетерпения. В голове всё плыло от выпитого алкоголя, а внизу живота ужасно ныло. Не пытаясь спорить с похотливым партнером, сам сгорая от нетерпения, наследник уперся членом в анус Рафаэля и стал аккуратно его вводить внутрь.
Лоренц глухо закричал, сжимая руками ручку дивана. Мальчишка лишал его одной боли - томления - и награждал другой, резкой, разрывающей изнутри. Но желание не только не угасало, наоборот. Парень чувствовал, как страсть накрывает его с новой силой.
Мартин, опьяненный запахом омеги, начал размашисто двигать бедрами, всаживая член как можно глубже, резче, почти не жалея своего девственного партнера, чьи крики, смешивающие в себе боль и удовольствие, возбуждали не меньше запаха.
Каждый толчок приближал Рафаэля к тому, в чем он отказывал себе много лет, к дикому, необыкновенному наслаждению, и он отдавался мальчишке без остатка, скуля, как шлюха, и абсолютно не стыдясь этого.
Сейчас, едва ли впервые в жизни, Лоренцу нравилась собственная беспомощность, он замер, кусая губы, и через секунду его накрыла волна удовольствия, о котором он мог только мечтать. Опустившись на живот, он стал дышать ртом, чувствуя бесконечно долгий оргазм и, кажется, улетая. Мартин лег на своего любовника, кончая в него и не желая выходить, наслаждаясь теснотой прохода.