Рэй Дуглас Брэдбери
Желание
Снежный шепот коснулся холодного окна.
Огромный дом заскрипел от порыва неведомо откуда прилетевшего ветра.
— Что? — спросил я.
— Я ничего не сказал. — За моей спиной, у камина, Чарли Симмонс спокойно встряхивал попкорн в большой металлической миске. — Ни слова.
— Черт возьми, Чарли, я же слышал…
Ошеломленный, я смотрел, как падающий снег укрывает далекие улицы и пустынные поля. Подходящая ночка для бледных привидений, заглядывающих в окна и бродящих вокруг дома.
— Тебе померещилось, — сказал Чарли.
«Померещилось? — подумал я. — Может ли сама природа подать голос? Существует ли язык ночи, времени, снега? Что происходит между мглой, которая снаружи, и моей душой, находящейся здесь?»
Ибо там, во мраке, казалось, незаметно, не освещаемая благодатным светом ни луны, ни фонаря, садится на землю целая голубиная цивилизация.
А может, это снег ложится с мягким шорохом или прошлое, наслоения забытых лет, нужд и отчаяния вырастают в горы тревог и наконец находят свой язык.
— Господи, Чарльз. Только что, могу поклясться, я слышал, как ты сказал…
— Что сказал?
— Ты сказал: «Загадай желание».
— Я?
Он рассмеялся, но я не обернулся на его смех; я упорно продолжал смотреть на падающий снег и рассказал Чарльзу то, что мне было суждено…
— Ты произнес: «Эта ночь — особенная, прекрасная и загадочная. Так загадай свое самое лучшее, самое заветное, самое необычное желание, идущее от самого сердца. И оно сбудется». Так ты сказал.
— Нет. — Я увидел, как его отражение в зеркале покачало головой. — Том, ты уже с полчаса стоишь как завороженный, глядя на снегопад. Это огонь в камине гудит. Желания не сбываются, Том. Хотя…Он запнулся, а потом с некоторым удивлением добавил: — Черт, ты ведь все-таки что-то слышал, да? Ладно. Давай выпьем.
Кукурузное потрескивание прекратилось. Чарльз налил мне вина, к которому я не притронулся. Снег все падал и падал за темным окном, словно белые облака дыхания.
— Почему? — спросил я. — Почему мне пришло в голову именно слово «желание»? Если не ты его произнес, тогда кто же?
«В самом деле, — подумал я, — что там за окном и кто такие мы? Двое писателей, поздно вечером, одни; друг, оставшийся у меня переночевать; два старых приятеля, любители поболтать о всяких привидениях, испробовавшие все обычные психологические трюки вроде столоверчения, карт таро и телепатии, весь этот хлам, накопленный годами тесной дружбы, но пересыпанный кучей насмешек, шуток и праздных дурачеств.
Но то, что сегодня происходит за окном, — думал я, — кладет конец шуткам, стирает улыбки с лица. Этот снег — ты только взгляни! — он хоронит под собой наш смех…»
— Почему? — переспросил Чарли у меня за спиной, попивая вино и глядя то на красно-зелено-голубые елочные огоньки, то на мой затылок. — Почему именно «желание» пришло тебе в голову в такую ночь? Но ведь это ночь перед Рождеством. Через пять минут родится Христос. Зима и Христос сошлись в точке зимнего солнцестояния на одной неделе. Эта неделя, эта ночь являются доказательством того, что Земля не умрет. Зима достигла своей вершины и теперь идет на убыль, к свету. Это нечто особенное. Невероятное.
— Да, — прошептал я и вспомнил те давние времена, когда душа пещерных людей умирала с приходом осени и уходом солнца и люди-обезьяны плакали, пока мир не пробуждался от снежного сна, пока в одно прекрасное утро солнце не вставало раньше, и снова мир был спасен еще на какое-то время. — Да.
— Итак… — Чарли словно прочел мои мысли и отпил вина. — Христос всегда считался предвестником весны, верно? Посреди самой долгой ночи в году Время вдруг сделало скачок, Земля содрогнулась и породила миф. И что воскликнул этот миф? С Новым годом! Ведь Новый год — это вовсе не первое января! Это Рождество Христа. В этот самый момент перед полуночью Его дыхание, сладкое, как цветы клевера, касается наших ноздрей, обещая приход весны. Вдохни поглубже, Томас.
— Тихо ты!
— А что? Ты опять слышишь голоса?
— Да!
Я повернулся к окну. Через шестьдесят секунд наступит утро Его рождения. «Когда еще, — пронеслась у меня шальная мысль, — как не в этот светлый, необыкновенный час загадывать желания?»
— Том… — Чарли сжал мой локоть, но мои мысли носились уже где-то далеко-далеко.
«Неужели это время особое? — думал я. — Неужели святые духи бродят в такие снежные ночи и исполняют наши желания в этот странный час? Если я загадаю свое желание втайне, вернут ли мне его сторицей эта ночь, что обходит свои владения, эти странные сны, эти седые метели?»